Зов судьбы
Шрифт:
Существо в очередной раз бросается на меня, наваливается со всей силы, и мои руки не выдерживают. Раздается ужасающий рык. Я закрываю глаза. Теперь вокруг только тьма, я вся сжимаюсь, ожидая мучительной боли. Но вместо нее я чувствую, как чудище внезапно перестает сдавливать мне грудь. Я с опаской открываю глаза и не могу поверить в увиденное.
– Йору, – шепчу я.
Мой лис бросается на чудище и кусает его за лопатку. Монстр старательно пытается сбросить его: он трясется, кидается из стороны в сторону. Йору больше не в силах держаться. Его отбрасывает на несколько метров, но он
– Осторожно! – кричу я и вскакиваю на ноги, ища глазами что-нибудь, что может помочь Йору. На земле лежат остатки осыпавшейся кирпичной кладки. Я беру пару кирпичей и швыряю в монстра. Но это лишь ненадолго отвлекает тварь. Она скалится и рычит на меня.
– Черт. – Надо уносить ноги. Тело наполняет адреналин, каждый мускул готовится к главному спринту всей моей жизни. – Йору, беги! – кричу я в надежде, что монстр погонится за мной, и лис сможет улизнуть.
Но с Йору явно что-то не так. Опустив голову, он закрывает глаза. Его тело окутывает золотистый свет. Он становится больше, мех окрашивается в кроваво-красный, на лбу появляются черные как смоль символы, а когда лис вновь открывает глаза, они светятся золотым. Вздыбившись, он распускает веером все свои девять хвостов.
Йору молниеносно бросается на противника, раскрывает пасть и извергает оттуда огненные шары. От нескольких монстру удается увернуться, однако зверь слишком большой и неповоротливый. Огонь разъедает кожу существа и плавит его плоть. Раны расползаются, монстр распадается на части. Задние лапы отрываются, растворяясь и превращаясь в черную, раскаленную, как лава, массу. Затем наступает очередь туловища. Передние лапы еще какое-то время судорожно дрыгаются, будто пытаясь убежать от судьбы, но их ждет та же участь. Они тоже исчезают. Пасть в последний раз открывается в беззвучном рыке и тонет в черном месиве.
Я в ступоре таращусь на Йору: передо мной стоит настоящее сверхъестественное существо – и я только сейчас полностью это осознаю. Он – мой дух ключа.
– Йору, – шепчу я и собираюсь подойти к нему, но он оборачивается, и я вижу, что на нас несутся еще монстры. Их пятеро. Каждый выглядит по-своему, однако у меня нет времени рассматривать их. Я наблюдаю за Йору: тот полон решимости столкнуться с противниками, несмотря на их численное превосходство. Бросаюсь к нему, хватаю за мех и крепко сжимаю.
– Забудь, их слишком много. Надо уходить отсюда!
Я точно не знаю, сколько врагов на самом деле Йору способен одолеть, но выяснять это сейчас мне совершенно не хочется. К счастью, лис слушается. Он бросается за мной, и мы вместе бежим к выходу. Вдруг раздается рев мотора. Не передать словами, какое облегчение я испытываю, увидев это знакомое лицо. Несмотря на мое к нему отношение, я невероятно рада видеть его сейчас.
– Залезай, – командует Эйден, протягивая мне руку. Я держусь за нее, Йору, вновь превратившийся в маленького лисенка, запрыгивает мне под левую руку. Я крепко прижимаю его к себе, а правой рукой цепляюсь за Эйдена, который тотчас же нажимает на газ и устремляется прочь.
В этот раз я бесконечно рада его головокружительному стилю езды, потому как этим тварям за нами не угнаться.
– Я тебя предупреждал, –
– Что ты хочешь этим сказать? – спрашиваю я, поняв, что мне нечего ему ответить.
– Тебе не место в нашей школе. Пока ты носитель ключа, ты только подвергаешь себя опасности.
– Хочешь сказать, эти… эти монстры гнались за мной и моим ключом?
– Мы зовем их нокту, и да, они охотятся за нами, носителями ключей. Они поджидают в безлюдных местах, где незаметно могут напасть на свою жертву. Они убивают нас и забирают себе ключи. С помощью ключей они пополняют свои ряды, а наша сила поддерживает в них жизнь.
– Значит, мы для них что-то вроде еды?
– Можно сказать и так.
Мне вспоминаются моменты, когда Эйден вел себя странно: наша первая поездка на мотоцикле, когда он вдруг резко прибавил скорость. Прерванный поцелуй. Тогда поблизости были эти монстры? Наверное, да. И мне становится понятно еще кое-что: если бы не эти твари, Эйден бы и не подумал в тот вечер прервать свою подлую игру. Он бы поцеловал меня, продолжал бы со мной играть, отвез бы домой, а на следующее утро – как он и сделал – доложил бы мистеру Коллинзу о результате своей проверки. Я проглатываю боль и злость. Сейчас не время высказывать претензии. Сперва нужно найти ответы на оставшиеся вопросы.
– И кто… кто такие эти нокту? – спрашиваю я.
– В целом, они такие же люди, как мы с тобой. Многие из них до сих пор имеют человеческий облик. Как и у нас, у них есть духи, но у них совсем другие намерения. Они хотят увеличивать свою силу бесконечно и делают все, чтобы избежать смерти. Они охотятся на нас и забирают последний вздох умирающего. Так что его душа больше не может возродиться, но с ее силой они поддерживают свою магию и еще ненадолго отодвигают свою смерть.
Я качаю головой. Все это какой-то бред. Монстры, нокту, что убивают людей и преследуют нас с Йору.
– Эти существа, которые пытались тебя убить, уже давно не люди. Когда-то ими были. Однажды они попытались связать себя со своими духами – а это могут только самые опытные из нас. Если вовремя не остановишься, то потеряешь себя и уже не сможешь выбраться. Ты растворишься в своем духе ключа. Станешь с ним единым целым, причем навечно. От личности человека и от личности духа уже ничего не остается. Вы превращаетесь в медленно разлагающегося зверя. Если не поддерживать в себе жизнь последними вздохами умирающих, то тело продолжит разлагаться, и в итоге наступит смерть.
– Ты будто пересказываешь мне какой-то научно-фантастический роман, – бормочу я, еще крепче прижимая к себе Йору. – И во что я только ввязалась?
– Я тебя предупреждал, – напоминает Эйден. – Ты не одна из нас. Но пока ключ у тебя, охота на тебя продолжится. Обратись к мистеру Коллинзу, он сопроводит тебя в Одисс, чтобы ты могла вернуть своего лиса, и оставь нам свой ключ, пусть он выберет того, кто готов к этой борьбе.
Я сглатываю ком обиды, образовавшийся от его слов. Они действительно больно задевают меня, но все же я могу его понять. Готова ли я к борьбе? Готова ли жить в постоянном страхе?