Зов топи

Зинченко Майя Анатольевна

— Спасибо! — поблагодарил Ланс. — Ох, я почти не удержался. — Он виновато посмотрел на друга. — Давай пойдем отсюда. Здесь слишком часто я нахожу то орехи, то рыбу.

— Я даже видел малину, — вздохнул страж, подкатывая штаны. — Мне не показалось.

Одежда отсырела и неприятно липла к телу. От сырости и холода руки и ноги потеряли подвижность, казались деревянными. Неловко повернувшись, Ланс споткнулся и упал, полностью погрузившись в грязную воду. Недовольно фыркая, он тут же поднялся, не давая пиявкам впиться в лицо.

Друзья

побрели дальше, ставя перед собой маленькие цели — перебраться через корягу, обойти подозрительно выглядящий провал, в котором сидело что-то жадное и голодное до горячей крови, добраться до кочки, поросшей ольхой, сделать привал. Во время кратковременного отдыха, когда можно было, наконец, немного обсохнуть, становилось еще хуже — в голове принимались крутиться мысли одна страшнее другой. Ланс не считал себя внушаемым человеком, он-то всякого навидался в жизни и был палачом именно благодаря своему умению оставаться хладнокровным, но глядя на серую бесконечную топь, с ее гниением, паутиной, чувствуя, как кишки сводит от голода, он начал падать духом.

«А если омут — это быль? Тогда мы сгнием в обычном болоте? — подумалось ему. — Или мы уже пришли, но здесь пусто. И Хозяина мы не найдем». — Ланс посмотрел на впавшего в оцепенение друга. — «Может статься, что Хозяин сам стал омутом. Растворился в нем и дремлет после трудов… И будет еще дремать лет десять, а то и сто. Зачем тогда мы здесь?»

— Я знаю, о чем ты думаешь, — проворчал Нивар, почувствовав его взгляд. — Мол, никого тут нет, мы просто увязнем в яме поглубже, захлебнемся грязью и пиявки медленно высосут из нас последние силы.

— Сейчас меня страшит совсем не это, — скривился Ланс.

— А что же?

— Ты только представь обратный путь из этой глуши, когда мы найдем Хозяина! Опять тащиться через все эти коряги и рытвины! А тот ров с можжевельником? Клянусь, мне никогда не перебраться через него снова.

Нивар невольно рассмеялся, хриплым, кашляющим смехом. Ланс улыбнулся. Они помолчали, собираясь с силами перед новым рывком. В сумерках болота менялись, затихали, в воздухе росло напряжение. Каждый вечер нечто с хлюпаньем выбиралось из воды, ползло, постукивая иголками и шурша чешуей. Иногда до них доносились звуки погони, крики боли, предсмертные хрипы жертв, но никогда они не видели ни охотника, ни добычу. Будь Нивар один, его бы уже застали врасплох и растерзали, но возможность спать по очереди, охраняя сон друг друга, их спасла.

Ланс сомкнул опухшие от укусов мошкары веки, представив, как греет пальцы у маленького костерка, сложенного из еловых веток. Воображение услужливо воткнуло вокруг костерка прутики с сочным мясом. Ланс мог поклясться, что чувствует дразнящий аромат жареного мяса и нежный вкус. Картина была столь реальна, что рот мгновенно наполнился слюной.

— Вот зараза! — раздраженно сплюнул лекарь.

— Отдохнул? — отозвался страж. — Пошли.

— Да, надо отвлечься, — согласился Ланс, с кряхтением поднимаясь на ноги и морщась от

боли.

Отвлечься не получилось. Лекарь по-прежнему чуял запах жареного мяса, даже сильнее чем прежде. Он огляделся. Вдалеке, между чахлыми деревцами мелькнул огонек. Чем пристальней Ланс смотрел на него, тем ярче тот разгорался. К запаху мяса прибавился сладкий аромат пряной медовухи.

— Нивар! Смотри! — он показал в сторону огонька. — Костер!

Великан сощурившись, пригляделся, но чего не увидел.

— О чем ты говоришь? Где?

— Да вон же, смотри! — Ланс уже разглядел у костра лежанки и сухие одеяла как раз для двоих человек и в нетерпении кусал губы.

— У меня зрения лучше твоего, но я не вижу!

— Как можно не заметить огонь?! — раздраженно рявкнул Ланс, спрыгивая с кочки вброд. Его усталость как рукой сняло. — Пойдем, до него всего лишь сотня шагов!

Нивар хотел возразить, что приближаться к костру, который видит только один из них — дурная затея, как вдруг впереди показалась знакомая фигура. Она мелькнула на мгновение и скрылась в зарослях ивняка и снова показалась. У стража перехватило дыхание. Прыгнув в воду вслед за Лансом, он схватил друга за плечо.

— Хозяин! — Нивар не скрывал восторга. — Мы его нашли!

— Так вот чей это лагерь! — обрадовался лекарь, в нетерпении пританцовывая на месте. — Теперь-то все ясно!

— Скорей за ним! — великан бросился за герцогом.

День угасал, уступая ночи, но им ли было бояться непроглядной темени? Цель была близка, ничто не могло им помешать. Ланс едва поспевал за Ниваром. Широкая спина стража, маячащая впереди, кочки, поросшие кустами и мелкими искривленными деревцами, то и дело скрывали огонек костра, но лекарь был уверен, что совсем скоро окажется в уютном лагере. Он мог поклясться, что тоже видел Рихарда — тот ужинал, ожидая, когда страждущие путники присоединяться к нему.

Безмолвный герцог как будто не слышал хриплых криков Нивара, хотя тот звал его что есть мочи. Ни один, ни другой не замечали, что уже давно потеряли брод, погрузились в топь по пояс. Ноги увязали в мягком дне все глубже. В какой-то момент Ланс понял, что не может двинуться с места, а ведь до лагеря было уже рукой подать. Отблеск от костра, горящего на берегу, призывно манил, отражаясь в черной воде.

— Нивар! Помоги! — крикнул лекарь, но страж даже не обернулся. — Я застрял! Нивар!

Великан не слышал, все его внимание было поглощено герцогом, который в этот момент обернулся и дружелюбно помахал ему. Невольно сделав шаг вперед, он почувствовал, как внизу задрожал зыбкий пласт ила. Что-то там внутри сдвинулось, сжало ноги. Страж вдруг с головой провалился в воду, нелепо забив руками, пытаясь схватиться хоть за что-нибудь. Увязший в трясине Ланс не мог помочь другу. В отчаянии он бросил ему свой шест, но тот проплыл рядом. Сквозь взболтанную темную воду Нивар видел, как Рихард протягивает руку помощи, но коснуться ее никак не удается.