Зов Уршада
Шрифт:
Помощник депутата непрерывно плакал. Плакал он с того момента, как Два Мизинца на полной скорости влез к нему через верхний люк в машину и вежливо попросил остановиться. Помощника звали Роман, а отчество свое он как-то внезапно позабыл. Зато после вспомнил много чужих имен.
— Скажите нам, что это такое? — Ромашка потряс запечатанным конвертом. Конверт этот Снорри извлек из сейфа в квартире помощника Романа.
— Там список… — Помощник захлюпал носом.
Молодые люди в наушниках зажужжали своими волшебными глазастыми механизмами. Краем глаза Рахмани замечал
— Говори ясно, что за список, иначе отрежу тебе ухо, — прошептал Снорри.
Вор из Брезе нежно держал под локотки обоих директоров «Альянса-2», чтобы у тех не возникло нелепое желание выброситься из окна или нечто подобное…
— Список… там список детей из интернатов.
— Дальше! Подробнее! О каких детях идет речь?
К столу потянулись микрофоны.
— Список детей, которых предстояло перевести в психиатрическую лечебницу. — Лицо недавнего начальника превратилось в посмертную маску. На нем дергались только губы, так прыгают они у ярмарочных кукол. — Только учтите, я в этом сам не участвовал… я готов подписать любые показания… я сам ничего не делал…
По залу побежал первый ветерок, предвещающий новый скандал. Репортеры придвинулись ближе, снова защелкали затворы камер. Толик Ромашка обреченно подумал, что теперь придется сбрить волосы и остаток жизни носить солнцезащитные очки.
— Рома, какие дети, какая лечебница?! — завыла вдруг дама в розовом платье. Она пыталась прорваться к президиуму, но ее перехватили в дверях.
Круглые молодые люди в одинаковых пиджаках боязливо отчитывались перед кем-то по телефону. Несмотря на заторы, в приемную набивалось все больше народу. Рахмани подозвал секретаря, который до этого улыбался и усердствовал по поводу и без повода, но на сей раз ничего не получилось. Секретарь губернатора резко изменился. Теперь на вопросы, когда приедет руководство, он только отфыркивался.
Помощник депутата вздрогнул, увидев даму в розовом, но, понукаемый тычками Снорри, опять заговорил:
— Клочков работает в паре с Данилиной… Та подбирает детей в интернатах, почти каждому положена квартира… от государства… Данилина находит таких, кого можно по медицинским показаниям представить к врачебной комиссии… к освидетельствованию на предмет… короче, для психушки… Клочков сам бы не допер, у него крыша крепкая сверху, он не боится… я ничего не делал, клянусь… только отпустите моих… я вам что угодно… сколько угодно…
Журналисты заахали. Саади не понял, о каких детях шла речь и какую комиссию для них назначали, но сразу догадался, что помощник Роман приплел к делу личностей именитых.
— Клочков добивался, чтобы мелких, кто еще не понимает, укладывали в нашу лечебницу… а меня он заставлял добывать препараты… это особая группа, потом в крови не остается следов… вот видите, я все признаю честно… достаточно три месяца, и можно ребенка навсегда
— Ро-ома, молчи-и-и… — где-то в коридоре голосила дама в розовом.
Помощник Роман заплакал еще сильнее. Минуты три у него ушло, чтобы справиться с очередным приступом раскаяния. В тишине стало слышно, как для кого-то переводят на английский.
— Дом Саади, сдается мне, что нас тут окружают. — Водомер говорил почти не размыкая губ. — Сдается мне, что никакой такой губернатор сюда не приедет…
Рахмани покивал с умным лицом. Со своего места он видел через окно, как у входа остановились две повозки, набитые мужчинами в черном.
— Я с ними вместе только два раза встречался… — всхлипывая, продолжал помощник Роман. — Я честно говорю… то есть три… Клочков приказал мне, чтобы я отвез деньги одному человеку… короче, Матвееву, в прокуратуру… это наш районный прокурор… Клочков приказал, я не мог отказаться, меня бы сгноили… это же все просто делается. Есть человек — нет человека, так мне намекали…
— Вы отнесли прокурору деньги, которые для вас собирали депутаты Клочков и Данилина? — спросила женщина в наушниках. — Или это были ваши личные деньги?
— Там не только… там не мои деньги, я хотел сказать… я ничего не собирал сам, я даже не знал… мне просто передали пару раз и все…
— А вот господин Дагой утверждает, что лично вам платили за информацию об одиноких пенсионерах, населяющих габаритные квартиры, — задал новый вопрос Ромашка. — Он готов подтвердить на очной ставке, что эта информация спускалась к вам от вашего шефа, который…
Услышав о пенсионерах, герой вечера совсем приуныл. Зато вопросы любопытных репортеров посыпались как горох.
— Кто еще из депутатов причастен к приватизации жилых домов в «золотом треугольнике»? Нам известно, что там оформили на себя квартиры, по меньшей мере, четверо из действующих…
— Вы говорили о подростках, а как насчет домов ветеранов? Что вы знаете о деле Никушиной, когда стариков заставляли переписывать завещания?
— В городской прокуратуре вы тоже давали взятки?
Помощник Роман крутился на стуле, размазывая слезы.
— Прокурор Матвеев прикрывал… и в бюро недвижимости передавал… Краснову Паше… то есть Павлу Адамовичу… я знаю примерно… о шестнадцати квартирах, которые подростки отписали на указанные фамилии… адресов сейчас не помню…
— Адреса все на этой дискете. — Ромашка продемонстрировал залу квадратик черного пластика. — Мы размножили перед встречей и вручили всем желающим. Мы надеемся, что завтра эти имена и цифры появятся, по крайней мере, в Интернете.
— Вы дважды упомянули Черняхина, это ведь зам главы департамента по строительству. Вы говорите, что он получил два миллиона за выделение пятна под застройку в районе?..
— Еще вопрос. Вы утверждаете, что главы районов получают треть из взяток, которые платил «Альянс» за право застройки? Кому идут остальные средства?..
— Я прослушала предоставленную вами кассету. Там телефонный разговор. Человек, который на «ты» с начальником милиции, — это вор в законе Дзасолов?..