Зови меня Агниэль
Шрифт:
— Да-да, вот, пей, Тэрриэль. — В подставленные ладони Старшего Дракона Воды опустился шар воды.
Все вдруг осознали, что выложился он по полной: перемещался сам, помогал открывать Высшие порталы другим, общался с камнями.
— Тебе нужно отдохнуть, Брат по Силе, — сочувственно заметил Аквириэль.
— Нам всем нужно отдохнуть, поесть и восстановить силы — добавил Ауриэль. — Уже поздняя ночь. А нам еще нужно решить, что делать с Саргиэлем.
— Но как же Алия?! — Саргиэль слишком беспокоился о девчонке, чтобы думать о себе и о наказании, которое его ждет. — Разве мы
Все замерли, вопросительно глядя на Тэрриэля. Тот покачал головой:
— Ты же видел, Саргиэль. Из Высших стихийных порталов мы можем выходить только во второй, магической ипостаси. Там, в катакомбах, мы окажемся в еще более страшной ловушке, чем ты сегодня утром, когда обернулся драконом внутри башни… К тому же, для открытия такого портала нам всем нужно восстановить силы.
Агниэль не участвовал в этом обсуждении. Он разрывался между желанием, нет, не желанием — потребностью мчаться к своей Арейе, и пониманием, что до утра поиски придется прекратить… Замолчали и остальные, видимо, дожидаясь его решения. Он обвел взглядом Братьев по Силе, стража Мландэля и племянника — Саргиэля.
Произнес через силу:
— Возвращаемся в дом. Нужно разработать план дальнейших поисков. К самим поискам вернемся утром.
3.3 Шепот над водой
Алие казалось, что, пока она находится во тьме, в плену, время будет тянуться бесконечно. Однако вышло иначе. Небольшая община разумных существ жила своей жизнью. Куда-то уходили и откуда-то возвращались небольшие отряды охотников и землекопов-собирателей. Некоторые самки работали наравне с самцами. Некоторые — хлопотали над потомством, которое, судя по возне и разговорам, оказалось разновозрастным и довольно многочисленным.
— Я могу промыть глаза? — обратилась девушка к Эр-Кутун, которая постоянно держала пленницу при себе.
— Ты можешь призывать воду, человеческая женщина, но чем скорее иссякнет сила камней в твоем браслете, тем скорее ты станешь пищей для моих детей, — пригрозила Королева.
Альку такая перспектива не радовала, и с привычкой регулярно умываться она решила временно распрощаться. Однако глаза все же промыла: улеглась на спину, произнесла призыв, представила себе тоненькую струйку и направила ее прямо в глаз, веки которого раздвинула пальцами. Потом промыла второй глаз. Отеки сходили медленно и открыть глаза по-прежнему не удавалось.
Эр-Кутун лично сунула Альке в руки какую-то каменную плошку.
— Ешь, — велела она. — Мне не нужно, чтобы ты умерла с голоду или совсем отощала.
— Что это? — Алька попыталась ощупать предложенную еду пальцами и понять, что ей предлагают.
— Это личинки скальных жуков. Они крупные и вкусные, особенно после вымачивания в соленой воде и высушивания на горячих камнях.
— Личинки? — Алька вздрогнула.
— Мясо. Это просто вяленое мясо, глупая человеческая женщина. — Ешь! Там еще и земляные орехи.
Алие было трудно, даже жутко решиться отправить в рот неведомое и невидимое блюдо. Какую-то личинку. Но она все же сделала это: умирать от голода она и сама
— Благодарю за пищу, Эр-Кутун, — произнесла негромко. — Скажи, правительница каменного мира, могу ли я быть чем-то полезна тебе?
— Ты? Полезна? — королева, похоже, призадумалась. — Пожалуй, можешь. Будешь кормить детенышей.
— Что для этого нужно делать?
Алия готова была взяться за любую задачу. Она надеялась показать королеве, что живая человеческая женщина может оказаться более полезной, чем мертвая и съеденная.
Девушке принесли очередную каменную плошку, заполненную орешками и сунули в руки что-то мелкое, живое, мохнатое, с лысой головой и крупными ушами. «Детеныш петридов» — догадалась Алька.
— Значит, так, — заговорила Эр-Кутун. — Закидываешь в рот пару орешков. Тщательно пережевываешь их. Потом получившийся комок отправляешь в рот малышу. Когда орешки в плошке кончатся — тебе дадут новую порцию орешков и следующего детеныша.
— Хорошо, — согласилась Алия.
Теплое тельце, покрытое пушистой шерсткой, вызвало у нее даже какую-то нежность. Внутри, у самого сердца, затеплился крохотный уголек привязанности. Ласково поглаживая уютно устроившегося у нее на груди малыша, Алька принялась кормить его. Медленно, тщательно. Детеныш смешно причмокивал, копошился, издавал какие-то звуки, похожие на агуканье полуторагодовалых человеческих детей.
Как только Алия закончила кормить первого — ей подали второго.
— А ты неплохо справляешься, человеческая женщина, — с некоторым удивлением в голосе заметила Эр-Кутун. — Никогда бы не подумала, что мои дети признают тебя и примут пищу из твоих рук.
Алька слабо улыбнулась, хотя вряд ли кто-либо обратил внимание на ее улыбку. Подумала немного и поинтересовалась:
— Отчего ты называешь своими детьми не только малышей, но и взрослых членов твоей семьи?
— Потому что они все — мои дети. Они рождены мной, выкормлены моей грудью, — отозвалась королева. — Наш народ сильно отличается от вашего, Алия. Это вы живете маленькими семьями, и рожаете одного-двух детенышей за всю вашу жизнь от одного мужчины.
— А у вас не так?
— У нас — не так, — подтвердила правительница. — Я — единственная женщина в моей семье, способная рожать детенышей. А четыре моих фаворита — единственные самцы, способные вместе со мной зачинать потомство. Все остальные — просто работники, которые кормят, оберегают меня и мое потомство.
— Это похоже…
— На что?
— На то, как живут некоторые насекомые, — отозвалась Алька.
— Что такое насекомые? — не поняла Эр-Кутун.
— Насекомые — это… — Алька призадумалась, не зная, как объяснить понятие, принесенное из другого мира. — Это всякие жучки, паучки, бабочки… мелкая живность, которая не рожает, а откладывает яйца, которые потом становятся личинками, а уж личинки позднее превращаются во взрослых…