Зови меня ястребом
Шрифт:
— Решено, — надел шеф очки.
Вынув из барсетки блокнот и вооружившись авторучкой, он принялся строчить подробную инструкцию, изредка делая остановки и пускаясь в коммерческий ликбез…
Новый летний день радовал великолепной солнечной погодкой. На небе ни облачка, легкий ветерок, комфортная температура.
Проводили Сергеева почти до нужного места, где уже поджидал московский бизнесмен. Сами поехали в Московский зоопарк, ибо там же во второй половине дня уговорились встретиться с Вадимом.
Беззаботно
— Наш народ так и будет жить по уши в дерьме — попомни мое слово, — лениво рассуждал Марк Антонович. — Так и будет, покуда не победит в себе раба. Покуда не научится протестовать и не вернет свое законное право одергивать власть.
— Протестовать против чего? — пялился на глупых уток Костя.
— А ты считаешь, в нашей стране все в порядке? Что у нас нет повода для раздражения и недовольства?
— Есть, — поднес музыкант к губам хитро сложенные ладони и пар раз звонко крякнул, чем немедля привлек внимание сексуально озабоченных селезней.
— О! Ты и здесь переполох устроил. Пошли отсюда, — увлек его Суходольский в сторону дельфинария.
— Поводы, конечно, есть, — повторил Яровой, — только мне кажется, что не время сейчас маршировать с плакатами. Сейчас строить надо и жизнь налаживать.
— Ошибочная точка зрения. Крайне вредная для народа и невероятно удобная для власти. Власть любит молчаливое, послушное стадо. Мы молчим, а мэры с министрами лезут в политику, вместо того, чтобы исполнять свои обязанности! Мы молчим, а власть предержащие, никого не стесняясь, помогают своим женам зарабатывать миллиарды! Мы молчим, а карманные телеканалы круглосуточно вещают в новостях о наших мнимых победах. И о том, какую собачку завел новый пиндосовский президент…
Подошли к дельфинарию, полюбовались на игры его обитателей: белух, сивучей, морских котиков и дельфинов.
— Не знаю. По-моему, резкие движения для страны крайне опасны. Со временем устаканится, утрамбуется, — подытожил Константин, подумывая переменить тему.
Но не тут-то было. Шеф снял пиджак, перекинул его через локоть и направился по асфальтовой аллейке дальше — к высоким вольерам.
— Вы чем-то здорово похожи с Вадимом. Жесткостью, категоричностью суждений.
— Не удивительно — мы оба служили, воевали.
— В то же время отличаетесь: Вадим — жадноват и большой служака, склонный все делать по инструкции. В тебе чувствуется протест, бескорыстие, желание импровизировать.
— И это объяснимо: по второй профессии я музыкант.
— Полагаю, здесь дело не в музыке, а в характере, в убеждениях. Ты лучше других знаешь, что творится в Пугачеве и в других районных городишках нашей необъятной России-матушки. Областные или республиканские власти исправлять положение никогда не возьмутся по причине аналогичного бардака. Согласен?
— Да. Рыба гниет с башки, — посмотрел Костя на часы. — У нас куча времени. Куда направимся?
Суходольский оглянулся
— Знаешь, мне нужно на часок отлучиться.
Тот робко возразил:
— Сергеев поручил мне охранять вас.
— Да, Костя, знаю. Но, пойми: тут поблизости живет одна женщина — давняя и очень хорошая знакомая. И ни от кого меня охранять у нее не нужно.
— Понимаю. Дело житейское.
— Похвально. Ты погуляй пока — отдохни, расслабься. Недалеко — на Красной Пресне, есть хороший ресторанчик. Подкрепись, только много не пей. А я повидаюсь с барышней и через пару часов подойду к главному входу. Договорились?
— Так точно, шеф.
И, дождавшись, пока Суходольский отдалится на три десятка шагов, ломанулся в другую сторону…
Глава третья
Россия. Казань — Москва
Наше время
На экране мобильного телефона опять высветился заветный номер — вторично за этот день. Оскар принял звонок и внимательно слушал, запоминая уточняющую информацию. Матеуш поймал такси; посматривая на коллегу, ждал окончания разговора.
— Хорошо. Я все понял, — сказал тот на чистом русском языке и наклонился к приопущенному стеклу в дверке: — Гостиница «Сафар».
— Садитесь.
Оба устроились на заднем сиденье. Машина поплыла по улицам Казани…
— Не успели, — шепнул Оскар Матеушу, — действуем по запасному плану.
И принялся наблюдать за водителем, пока молодой напарник, приоткрыв рюкзак, возился с каким-то бумажным свертком…
— Приехали, — доложил водитель. — Справа банк, а гостиница «Сафар» впереди.
Такси остановилось напротив высокого здания отеля. Рассчитавшись, парочка туристов направилась в обратную сторону — к ближайшему корпусу банковского комплекса.
— Здесь, — остановился Оскар у въезда на обширную стоянку. Рука потянулась в карман за сигаретами.
Матеуш сбросил с плеч рюкзак, присел, расстегнул клапан и, запустив внутрь руку, нащупал небольшой сверток.
Прикрывая зажигалку ладонью, напарник повернулся влево, вправо — словно выискивая, где послабее ветерок. Осмотревшись, доложил:
— Никого. Действуй.
Сверток тотчас перекочевал из рюкзака в приземистую металлическую урну, торчащую на углу зеленого газона в полуметре от узкого выезда со стоянки.
— Теперь туда, — кивнул Оскар на лесной массив, отделяющий банковский комплекс от берега реки.
В лесочке выбрали удобное местечко, откуда был хорошо виден темный автомобиль и выезд со стоянки. Расположились, достали из рюкзака термос, колу и купленные по дороге гамбургеры…
Ждать пришлось недолго.
— Подходит пожилой мужчина, — глядя в компактный бинокль, доложил Матеуш. — Остановился. Наклонился, посмотрел в салон… Открыл заднюю дверцу. Садится…