Зови меня Златовлаской
Шрифт:
Он использовал те же фразы, которыми Ада оперировала, когда поносила его в столовой. Про лицемерие, политиканство и газеты. Тогда он запомнил каждое ее слово. И использовал услышанное против нее тогда, когда она меньше всего была к этому готова. У него действительно были замашки политика. Выходит, Ада была права на его счет.
Я с сочувствием посмотрела на подругу: она грызла ноготь на большом пальце и была погружена в себя. Мы с Антоном пытались утешить ее, но она не слушала нас.
Взрослые стали постепенно покидать актовый зал -
– Ну как ты?
– Булаткин обнял Аду за плечи.
– Он поплатится за это,- прошипела она.
– Ад, отпусти эту ситуацию. Ты обидела его, он обидел тебя. Вы квиты, - посоветовал Антон.
– Нет, не квиты! Он унизил меня, причем публично. Ненавижу его, - в ее голосе сквозила горечь обиды.
Я знала Аду с детства. Она была очень гордая и очень упрямая. А Муслимов задел ее за живое.
Мы с Антоном как могли пытались отвлечь ее от мыслей об этом неприятном инциденте, но она была как в воду опущенная. Через полчаса кислого стояния у стены Булаткин предложил проводить ее домой, и она согласилась. Я хотела пойти с ними, но Ада настояла на том, чтобы я оставалась и веселилась.
Веселиться без друзей получалось с трудом. Я встала и решила немного потанцевать. Я присоединилась к группе своих танцующих одноклассниц. Неторопливо двигаясь в такт музыке, я осматривала остальных присутствующих.
Мой взгляд натолкнулся на Киру Милославкую, которая двигалась плавно, но довольно посредственно. От неумения танцевать ее спасала безупречная фигура и шикарная подпрыгивающая грудь, при взгляде на которую однообразность ее движений оставалась незамеченной.
Заиграла моя любимая песня:
Все мои сюжеты по твоим картинкам,
Девочка - разноцветная витаминка.
Сегодня я буду любить тебя сильно,
Пока в моей голове действие витамина.
Влад сидел на одном из стульев у стены, подпевая словам песни, и с интересом смотрел на танцующих. Я сменила местоположение для того, чтобы попадать в поле его зрения. Уж в чем-в чем, а в танце я была хороша, поэтому глупо было бы не воспользоваться своим преимуществом.
Наконец Влад заметил меня. Когда наши взгляды встретились, я улыбнулась ему и, не переставая танцевать, смотрела ему прямо в глаза. Он нисколько не смутился и отвечал мне прямым и внимательным взглядом. Уголки его губ были слегка приподняты.
Спустя несколько песен Влад приблизился и, притянув меня к себе за руку, проговорил мне в ухо:
– Ты двигаешься слишком соблазнительно. Так нельзя. На твои танцы можно смотреть только после восемнадцати.
Я рассмеялась. Конечно, Влад преувеличивал. Я не делала абсолютно никаких непристойных движений. Скорее всего, он имел в виду мой взгляд и манеры во время танца, но я невинно захлопала глазами:
– А тебе разве нет восемнадцати?
– Мне-то есть, осенью исполнилось.
Я перевела взгляд на Васю Власюка, который действительно как-то плотоядно посматривал в мою сторону. Я улыбнулась и пожала плечами.
– Мы хотим через минут сорок свалить в бар. Пойдешь с нами?
– спросил Влад.
– А меня пустят? Мне же нет восемнадцати.
– А я и забыл, что ты совсем малая, - усмехнулся Влад.
– Пустят, не переживай, там кореша Стасяна работают, он за тебя подсуетится.
Я согласилась, и Влад, подмигнув мне, отправился в сторону Киры. Он обнял ее сзади и стал что-то говорить в ухо. Значит, они помирились. Она хихикала и выглядела очень довольной.
Мерзкое чувство ревности убило всякую радость от текущего вечера. В голове пульсировала одна мысль: "Ну почему я не на ее месте?".
Я отвернулась в противоположную им сторону, и мой взгляд наткнулся Пешкова, который пританцовывал напротив Яны Ширшиковый. Эти тоже выглядели счастливыми.
Я почувствовала себя бабкой у разбитого корыта. Создавалось ощущение, что у всех были парни, кроме меня. Предаваясь горестным мыслям об одиночестве и несправедливости, я уселась на стул и уткнулась в телефон.
Через пару минут рядом со мной сел Максим Муслимов.
– Как дела?
– как ни в чем не бывало спросил он.
– У меня хорошо, а у тебя?
– делая нажим на "тебя", ответила я.
– Хорошо, спасибо, - он был невозмутим.
– Зачем ты так с Адой?
– не удержалась я.
– Как так?
– Жестоко. Ты же знаешь, что обидел ее, да еще и при всех.
– А ты не думала о том, что мне тоже может быть обидно?
– Я согласна, тогда в столовой она перешла грань. Но я думала, ты выше этого.
– Дело не в том, что она говорила в столовой.
– А в чем?
– удивилась я.
Максим молчал. По тому, как он теребил в руках телефон, я поняла, что он нервничает.
– В чем дело, Максим?
– Тогда у Никиты, после поцелуя я пошел за ней в ванную, хотел поговорить, все выяснить и... И невольно услышал ваш разговор.
– Что именно ты слышал?
– То, что она хочет влюбить меня в себя, чтобы потом кинуть. После этого я знал, что все ее улыбки, флирт и симпатия – не что иное, как фарс, - он говорил это спокойно, но в голосе я услышала едва уловимую обиду.
– Согласна. Ситуация выглядит паршиво. Но Ада не такая ужасная, как кажется. Несмотря на то что у нее правда был такой план, я думаю, она прониклась к тебе искренней симпатией. Правда.
– Сейчас это уже не имеет значения, Саш, - отозвался Максим.
Пожелав хорошего вечера, Муслимов поднялся и покинул дискотеку.
Так вот почему он так поступил сегодня. Его задели не ее оскорбительные слова в столовой, а ее игра с его чувствами. Значит, чувства к Аде у него все же были. Такой поворот событий был крайне неожиданным.