Зовите меня Клах (Академики)
Шрифт:
– Меня же вылечил... Но есть проблема: я не знаю точно, где находится этот кубик...
– Моя фамилия Латовский. Ее - Зимовская. Его, - указал на Стаса, - Осеневский.
С каждой новой фамилией серое лицо парамедика принимало новый оттенок. Пятьдесят оттенков серого, гы! Так, успокоимся. Главное, не врать: скоропомощники умеют чувствовать правду.
– Все записи о вызове, пожалуйста, удалите, - парамедик истово закивал.
Нельзя говорить, что проверю - почует блеф.
Я выгреб из кармана ворох
– За беспокойство.
– Просто ложный вызов, - поправил меня парамедик, чье лицо радовало глаз вернувшимися красками, - Никакого беспокойства. Бывает.
Вот только мне его философских речей не хватает! Наверное, что-то такое во взгляде у меня все-таки промелькнуло...
Также давно известно: блондинка за рулем - преступник. А влюбленная блонда, даже крашенная под брюнетку - это вообще армагеддец. И люди это чувствуют. До самого выезда из Минска мы не увидели ни одного прохожего! Ни одного!
До Колантора долетели за шесть часов. Никогда не думал, что полуармейский джип, на котором к нам заявилась Лана, может развивать такую скорость. Зато там есть все для организации перевозки раненых: и вакуумный матрас, и ковшовые носилки, и памперсы для взрослых - оказалось очень кстати.
Конечно, можно было и не спешить так, но кто бы убедил в этом Мрузецкую?
Мотылясь на пассажирском сиденье, я все-таки сумел прикинуть список нужных покупок. Оставалось надеяться, что знакомый ломбардщик - профи барахольного дела и у него найдется все и еще кое-что. Что, как говорится, в магазине не купишь.
Единственная внеплановая остановка была у только что открывшегося кафе.
– Зачем? В маркете все возьмем.
– Стасу очень понравились Марысины клопсики. Хочу его порадовать, когда очухается.
Это для Ланы был аргумент, но она все же спросила:
– Что за Марыся?
В итоге поперлась со мной, перепугала бедную женщину... Эх, отвергнут меня в качестве постоянного посетителя. Грусть-печаль!
Ломбардщик не подвел. Нашлись у него и аквалангистские костюмы нужного размера, и альпинистское снаряжение, и тяжелый рюкзак с тщательно затянутым клапаном, на который Лана то и дело мрачно косилась, но вопросов не задавала. И то хлеб.
Честно говоря, план у меня был так себе. Не геройский, так скажем, план. Лобовой. Надеть костюм для подводного плавания, вооружиться альпенштоком, или как оно там называется, и тупо пройти против течения километра полтора. Периодически закрепляясь и подтягивая капсулу со Стасом и Ланой. Когда доберемся до сдвигающейся стенки... Так, пока об этом даже не думать, чтобы не сглазить... Скорость потока километров десять-пятнадцать в час, иначе бы ту часть канала, которая прорублена/просверлена в скале, давно размыло. Должен справиться. Главное, не потерять концентрацию на ностальгии, чтобы
Вот и приснопамятный мостик с до сих пор не очищенной от мусора решеткой. Филонят селяне.
– Нам туда?
– Лана кивнула на темный зев пещеры, из которого вырывался поток.
Вот ведь знаю примерную скорость воды - трусцой обгоню, а кажется - под сотню кэмэ.
– Расскажи, как этим пользоваться, - Лана подняла сверкающий благородной нержавейкой жумар.
– Первым пойду я. Потому что!
– и развернулся.
Мрузецкая уставилась на мои, распирающие рукава, лапы и побледнела.
– Т-ты кто?
Ну, не упускать же такую возможность?
– Зовите меня Клах. Кирил Клах... Теперь ты понимаешь, почему пойду я?
Вцепиться. Подтянуться. Сплюнуть воду. Вцепиться. Тут надо крюк - веревку требуется "провешивать". Отдых. Сделать упоры и потихоньку начинать тянуть "дорогих Лану и Станислава". Невесело у них медовый месяц начался. Хорошо, что они об этом не знают.
– Как он?
– Баллон кончается, - Станислав среди нас единственный полноценный аквалангист - дышит из баллона.
– Почти доползли.
– Давай сменю.
Чуть не спошлил насчет "давать" - устал. Руки в крови. Ногти сорваны. Эх, грабки мои, грабки, никогда вам не играть на скрипке! Хм, а как насчет контрабаса? Паганини, кстати, вообще на одной струне... Какой-то там каприс для струны "соль", кажется. Так что, отчаиваться пока рано.
Какие чувства испытывает человек, когда обнаруживает, что подстелил соломку в нужном месте? Теперь знаю: никаких.
– Вдоль этой веревочки вверх метров на шесть. Там будет ремень из щели торчать.
Если она есть - щель. Но об этом промолчим.
– И что дальше?
– Потянешь - плита опустится. Осторожно потянешь.
– Я поняла.
– Я сказал: осторожно!
– Да поняла... Хорошо. Осторожно потянуть за ремень.
Я еще тогда заметил, что плита поднимается встык. И если на ее торец что-то положить, то, возможно, останется щель, а к открывающим кандалам можно привязать удлинитель... Блямбы-бляхи, ножки стульев - что-нибудь да не свалится, когда плита начнет подниматься. И может быть, не раскрошится, не расплющится.
Наполнить водой шары, чтобы света, как в операционной. Распеленать Стаса. Раздеть. Обмыть. Все это совместно с Ланой и уже новыми руками, в которых единственное, что нравится - регенерация. В какой-то момент понял: затягиваю. Пора вводить программу и запускать шарманку, а я пока не знаю, как.
Зашуршала, поднимаясь, плита - полчаса прошли. Опускать не буду - так шум воды почти не слышно. И вообще тише. Благодать. Кто там стучит в дверь? Никого нет дома!
И страшный шепот в ухо: