Зовите меня просто - Морти!

Шервинская Александра Юрьевна

Увидев сошедшее к ним божество, ибернийцы рухнули на пол и склонили головы. Даже Ишива аккуратно, соблюдая королевское достоинство, опустился на колени, убрав бумаги, которые просматривал, в карман.

— Ты кто? — презрительно спросил меня толстяк. — Почему не на коленях? Что за неуважение к божеству? К самому Великому Энджелу!

— Встречный вопрос, — я наманикюренным ногтем почесал затылок, и толстяк удивлённо вскинул бровь, на минутку вынырнув из своего сонного состояния, — кто я, мы потом выясним, а вот ты кто? То, что ты Энджел, расскажи кому-нибудь другому. Например, вот этим

доверчивым парням с шикарными хвостами.

— Ваше высочество! — просипел Риста, не решаясь, впрочем, выпрямиться и подняться с пола. Ладно хоть в храме тепло, и нет опасности, что они застудят себе что-нибудь ценное.

— Да, я — моё высочество, и что дальше? — ответил я, не спуская пристального взгляда с толстяка, лицо которого стало казаться смутно знакомым. Где-то я эту морду точно видел, кроме картин, только вот катастрофически не помню — где! — А скажи-ка, дорогой мой, где Энджел?

— Великий Энджел! — шёпотом поправил меня Ишива, но, кажется, сделал это машинально, по привычке.

— Разумеется, — отмахнулся я и повернулся к Шархе, — подойди поближе, а то мало ли что…

Надо отдать принцесске должное: она всё это время вела себя тише воды, ниже травы, и теперь безропотно подошла и остановилась рядом. Я посмотрел на несостоявшегося жениха и увидел в его глазах искры понимания, постепенно перерастающие в уверенность.

— После разберёмся, можем даже устроить образцово-показательный почти семейный скандал, — остановил я его, — а сейчас давай лучше выясним, где ваш Энджел, потому как вот этот тип — не он.

— Что значит — не он? — ошарашенно переспросил Ишива. — Это Великий Энджел, наше божество и покровитель Ибернии.

— И давно он у вас? — я внимательно следил за выражением лица самозванца и не мог не заметить, как забегали его глазки, а на лбу выступила испарина.

— Пятый год, — растерянно ответил Ишива и посмотрел на советника и второго ибернийца, словно в поисках поддержки. — До него был Великий Зархин, но он ушёл к предкам…

— Точно! Ты учился на два года раньше! И зовут тебя… сейчас, секунду… я обязательно вспомню… ага! Ты Тревор! Толстяк Тревор! — воскликнул я и тут сообразил, что по-прежнему нахожусь в образе Шархи, что делает ситуацию, и без того непростую, ещё более запутанной. Поэтому я сосредоточился и скинул иллюзию с себя, а потом с принцесски.

Изумлённый слаженный вздох Ристы и его помощника слился с восхищённым хмыканьем Ишивы, который, как ни странно, совершенно не выглядел расстроенным.

— Но что ты тут делаешь? — я смотрел на усиленно потеющего толстяка, который совсем уж собрался снова подёрнуться рябью и исчезнуть. — Только попробуй, Тревор! Лично уговорю Ишиву разрушить все храмы, а сам пожалуюсь в нашу академию. Быстро вылетишь в абсолютно не населённый мир, будешь с хищниками договариваться. Уверен, они обрадуются тебе, как родному!

— Мортимер, что ты вообще тут делаешь?! — неожиданно тонким и плаксивым голосом спросил Тревор. — Тебе же, я слышал, дали какой-то замшелый демонский мир. Вот и сидел бы там. Вечно ты лезешь, куда не просят!

— Откуда ты знаешь наше божество, советник? — удивление Ишивы было совершенно искренним.

— Советник? — воскликнул Тревор. — Да он не советник,

а начинающее божество!

— Как — божество? — окончательно обалдел от происходящего Ишива. — И ты тоже?!

— Дыши ровнее, твоё величество, — посоветовал я ему, — ну божество, что теперь? Давай лучше выясним, почему под именем Энджела прячется совершенно другой тип? Ты же понимаешь, чем это грозит?

— Всё, что было одобрено им, теряет силу, — побледнев, проговорил Ишива, — все браки, договоры, сделки…

— Вот именно, — я посмотрел на откровенно струхнувшего Тревора, — так что давай, признавайся, где Энджел и что тут делаешь ты.

— Если ты пообещаешь, что сохранишь наш небольшой секрет, — попытался выдавить из себя улыбку Толстяк Тревор, — зачем рассказывать в академии, Мортимер, а? Магистры всегда заняты важными делами, стоит ли их отвлекать?

— Я подумаю, — кивнул я, — всё будет зависеть от того, что ты мне расскажешь и насколько будешь откровенен.

— Моё мнение, надеюсь, тоже будет учитываться? — Ишива смотрел на Тревора без малейшей симпатии. — Всё-таки мы больше всех пострадали от этого обмана.

— Это вовсе не обман! — всплеснул пухлыми ручками Тревор. — Просто меня назначили в мир, где для божества чрезвычайно важен цвет волос, понимаете? Чем они ярче, тем лучше! Я промучился два года, но так и не нашёл общего языка со своими подопечными.

Мы все одновременно посмотрели на лысую голову толстяка и переглянулись: если в этом странном мире действительно так важен цвет волос, то Тревору там делать абсолютно нечего. Как же это магистры так промахнулись с назначением? Ну да ладно, потом выясню, если не забуду, конечно.

— И тут я во время визита в академию столкнулся с Энджелом, который был чрезвычайно расстроен тем, что ему достался мир пустыни.

— А чем это ему пустыня вдруг не угодила? — моментально насупился Ишива и даже стукнул хвостом, замаскированным традиционной юбкой.

— Ну вот не любит он песок, жару, ящериц всяких, скорпионов… — Тревор вздохнул, — а я как раз нормально. Так вот, а Энджел — он же рыжий, причём ярко-рыжий, как апельсин!

Тут Шарха нервно хихикнула, видимо, вспомнив мою пламенную речь про апельсинки. Но, увидев, что все по-прежнему серьёзны, справилась с собой и тихонько присела на скамеечку рядом с Ристой. Советник не стал возражать и даже слегка подвинулся, чтобы ей было удобнее сидеть.

— И что? — подтолкнул я задумавшегося толстяка.

— Что? Ох, прости, Мортимер, и ты, Ишива… — Тревор смутился и покраснел, — так вот, я выслушал Энджела и подумал: а почему бы нам с ним не поменяться? Я возьму его мир, который с пустыней, а он мой — где ценят яркие волосы.

— И он, я так понимаю, согласился? — проявил догадливость Ишива.

— Да, и мы решили, что не станем ничего говорить магистрам, потому что мирами меняться нельзя, — уже почти шёпотом договорил Тревор.

— А то, что всё, что вы одобрите, будет являться недействительным, вас, я так понимаю, не смутило? — я старательно подавил желание отвесить этому затейнику пару затрещин. Это же надо так подставить целое государство! А если бы я не приехал и не ввязался во всё это? Он так и дурил бы ибернийцев сотни лет?