Зовите некроманта
Шрифт:
— Твоя ошибка, Глория, — хрипло, выплёвывая каждое слово, произнёс он и провёл рукой над землёй. — Ты принадлежишь мне и им!
Следуя за зеленоватым шлейфом от пальцев некроманта, в воздухе закружил не то серый снег, не то пепел. Он ложился на дорожку сада, оседал на клочках пожелтевшей травы и кустах. Я схватилась за перила, чтобы не потерять равновесие, потому что голова закружилась от недостатка воздуха. Маленькое пространство между мной и Вальдом сделалось густым и размытым. Но фигуры, поднявшиеся за спиной некроманта, остались чёткими. Они состояли из плотного зелёного тумана. Из тёмных провалов
Прошло не меньше минуты оцепенения, и я начала различать детали. За некромантом стояли мужчины и женщины, молодые, полные сил, или старики, всё же державшие спину прямо. Гордые маги, которых не согнули испытания и года. Они заполнили сад, продолжаясь и продолжаясь, бесконечные точно живое поле, сливающееся с горизонтом.
Звуки мира проступали через пелену, окутавшую меня. Я еле различила голос моего мучителя.
— Покидая ослабшее тело, некроманты осознанно уходят в Донный мир. Там продолжается их служение. Орден не отпускает нас и после смерти, Глория. Они готовы признать тебя своей.
Вальд жестом заставил видение исчезнуть. Подул свежий ветер, унося клочки тумана, очищая сад. Я не знала, что и сказать. За несколько дней меня точно выпотрошили, а Вальд грубо заталкивал в образовавшуюся дыру нечто новое и непонятное. Мои тело и душа отказывались принять неизбежное. Девятнадцать лет меня готовили к другой жизни. Сейчас несостоявшееся будущее казалось светлым и радостным сном. Воспоминание о нём постепенно заменялось кошмаром, от которого невозможно очнуться. И хуже всего, что это не было моим выбором. Кто-то решил за меня, как я проживу свои годы. Я чувствовала себя обманутой.Некромант вернулся к коню и повёл по дорожке сада.
— Я не рассчитывал на ученика. Приказ о наборе пришёл вне срока. Позже куплю вторую лошадь. Поедем вместе.
Вальд не предлагал, а приказывал. В его тоне ни разу не прозвучало снисхождения или сочувствия. Сделалось тошно и горько. На негнущихся ногах я спустилась с крыльца. Увядший сад, серое полотно неба и я — потерявшая всё.
Мы вышли за ограду. Я отвернулась, чтобы не видеть камни на ритуальном участке вдали. Пустая и бесплодная земля, оставленная фермерами много веков назад, была пригодна лишь для захоронений и магии некромантов.
Вальд протянул руки, чтобы подсадить меня в седло. Я представила, как до самого города трясусь, вплотную прижавшись к магу. Как наяву услышала прерывистое жадное дыхание над ухом. Как он трогает меня… Нет уж!
Я отпрянула и прошипела, не скрывая ненависти:
— Не прикасайся! Чудовище! С тобой на одной лошади я не поеду.
— Предпочитаешь идти пешком?
— Да!
— Как знаешь, — пожав плечами, Вальд ловко вскочил в седло и медленно тронулся с места.
Он возвышался надо мной горой, готовой сверзнуться и раздавить маленькую букашку — то есть меня. Ничтожная Глория Киффл неспособная сопротивляться судьбе. Вот уж нет! И я зашагала по дороге с высоко поднятой головой. Вальд старался придерживать коня, чтобы оставаться рядом.
Недавно я выбирала ткань для платья, готовилась к балу и мечтала о первом поцелуе с весёлым сыном лорда Доррета, а сейчас…
—
Недолго же мы пробыли в тишине. Меня передёрнуло. Я успела забыть о лаборатории и своём диком поступке. Остыв, я поняла, что никакого смысла в нём не было.
— Все?
Я бросила на него недовольный взгляд. Вальд хорошо держался в седле. Правильная осанка, руки, придерживающие повод, постановка ступней — всё говорило о прекрасной подготовке. Так же смотрелся мастер верховой езды, которого я видела в детстве. Он обучал детей из зажиточных семей и провёл со мной всего несколько уроков. Отец считал, что девушке ни к чему мужские забавы. Да и Клайв не особо стремился овладеть искусством наездника, предпочитая экипаж. А я долго жалела и дулась на отца, что не позволил продолжить уроки.
— Перечисли названия, которые запомнила, — настойчиво повторил Вальд.
— М-м… — я закатила глаза, стараясь вспомнить хоть что-то. — Черто…чертоплюх.
Когда я трясла флаконы и банки, то меньше всего обращала внимание на закорючки, выведенные на бумажках. В своей прошлой жизни я различала лишь розы и лилии. Остальные цветы оставались для меня прекрасными незнакомцами, не имевшими названия. В детстве ботаника казалась скучнейшей наукой. Вместо того, чтобы слушать объяснения преподавателя, я мысленно уплывала на пиратском корабле вместе с грозным капитаном или кружила в танце с прекрасным принцем.
— Чертоплюх и этот… жабья кость! — я смутилась, чувствуя, что где-то точно ошиблась.
Я, конечно, слышала или читала похожие названия, но ляпнула первое, что пришло в голову. Из-под ткани, закрывающей нижнюю часть лица Вальда, донёсся сдавленный звук. Он быстро провёл ладонью по лбу.
— Чертополох и живокост, Глория, — резко, с явным недовольством, поправил он.
— Не всё ли равно.
Сжав губы, я решила смотреть только вперёд, а не на гадкого некроманта. К чему мне знать названия зелий или растений?! Я не желала смиряться со своей участью.
19.
— Глория…
Меня будто обволокло вкрадчивыми глубокими тонами, а плечо снова сжали сильные пальцы. Конечно же, мне всего лишь почудилось. Некромант ехал верхом и не прикоснулся ко мне, но я ощутила его руки, готовые давить и ломать.
— Запомни. За легкомыслие я буду наказывать так же, как за проступки, — сказал он, точно ударил. — Ты оставила беспорядок на полках с зельями.
— Уже наказана, — пробурчала я в ответ. — Иначе меня бы тут не было.
Значит Вальд заметил, что флаконы переставлены. Он разозлился, но прогонять ученицу и не думает. И это он ещё не знает о содержимом склянок.
«Ох, что будет» — я содрогнулась.
— Чертополох помогает усилить заклинания. Живокост — исцелить простые ранения, — сообщил Вальд, как ни в чём не бывало.
Он упорно обращался со мной как с ученицей. Удивительно настырное чудовище!
— Значит перевёртыши. Их ты видела в саду, — сдержанно заключил Вальд, возвращаясь к вечернему разговору. — Самые разумные и опасные. Они наиболее похожи на человека, потому что забирают его облик, внешность умершего. Освобождение души при смерти открывает вход для подобных существ. Их притягивает в наш мир неистребимая жажда обрести жизнь.