Зрелая жатва
Шрифт:
И вонзается ночь
в тишину откровенно, безгласно,
И вползает рассветом
в небесную хмурь надо мной,
Дождь скулит за окном,
намекая, как стало опасно,
В одиночество плыть,
заражаясь холодной зимой.
Памяти Андрея Вознесенского
Тишины
и просил тишины, тишины,
Обнажились, зиме покоряясь,
осенние ветки,
И последние листья
вспорхнули вдруг, словно из клетки,
Холодами ночными
червлёными обожжены.
Нам не есть, а лишь видеть во сне
треугольные груши,
Только в солнце квадратном
и чёрном они и видны,
Нам бы посвисты ветра
вселенски-зловещего слушать,
Что гудят непрерывной тоской
на просторах страны.
Отгремели в столетии прошлом
державные съезды,
Полиняли знамёна
и выцвел от ветра кумач,
Ты прошёл через двери стальные,
земные подъезды,
Чтоб с народом сродниться
и вместе с ним выплакать плач.
И давно уж молчит
телефонная трубка в помаде,
Влажным лбом холодеет
затёкшее к ночи стекло,
Но сказал ты так нужно и к месту:
«Пошли Вы» и «Нате»,
И от этого многим другим
все преграды снесло.
Жить по совести —
самая главная сложность,
На тебе и земная
и смертная слава лежит,
Ведь поэт, без сомнения,
есть и призванье и должность,
И из жизни уйдя,
увольнениям не подлежит.
Утро зимнего солнцестояния
Побелели поляны вкруг,
по яру к речке просини,
Лёгким ветром припудрились,
словно бал впереди,
Небо плакаться просится,
так зима после осени
Греет землю продрогшую,
что скосили дожди.
А зима занавесилась
белым саваном дымчатым,
По опушке берёзовой
снег как в вальсе кружит,
А река заневестилась
тихим шёпотом сбивчивым,
И в проталины тёмные
глаз небесный глядит.
Декабря дни короткие,
в тьме усталые, робкие,
Фонари не заменят им
свет небесных очей,
И призывными нотами
предрассветными тропами
Вечным светом к заутрене
тянет пламя свечей.
Запоздалыми
декабри расторопятся
Заморочить морозами,
не жалеть, не любить,
Но постами смиренными
так нечаянно просится
Нас надеждой волшебною
в Рождество одарить.
Что за Новый Год?
Я сегодня, как незрячий,
Так бесснежна в поле мгла,
Дождь скулит, как пёс бродячий,
Ветер семя сеет зла.
Плачут шарики цветные,
Низко свесились к земле,
И гирлянды расписные
Чуть моргают в серой тьме.
Снова шубой порыжелой
Обнажается овраг,
Чернотою пригорелой
Крючит ветви вётел – скряг.
В равнодушье безмятежном
В гости кто пришёл не в срок,
Позабыв о сказке снежной?
Новый враг иль Новый Год?
Вид из окна под Новый год
Что за зима, хоть сарафаны шей!
Сухая наледь вьётся мелкой крошкой,
Впечатаны застывшие ладошки
В неё в снегу игравших малышей.
Под елью тьма в проплешинах травы,
Так неспокойно, муторно и нудно,
Как в сне, что всё нейдёт из головы.
Вот в блюдце серо-голубого студня
Застыли в хладном сне стволы берёз,
Так ждали праздника, но сумрачные будни
Вдруг выпали, не возгордиться им
прозрачной белизной
В покрове снежном, что белее пуха,
Кружится в окончанье декабря,
И сколь не рви листки календаря,
Прислушиваясь к ветру тонким слухом,
Пока ещё не бродит по земле
Игривая вечерняя позёмка,
Лишь полосой заснеженной, но тонкой,
Замёрзший лес запрятался во мгле.
Доколе?
За чертой, где судьба не мила,
Где затянута жизни петля,
Словно тайная воля свела:
От свободы – и вновь в лагеря.
Точит время – почти полувек,
Опускаются руки не зря,
А в окне то ли дождь, то ли снег,
Хоть кончаются дни декабря.
И опять бесконечный вопрос,
И опять что ни взгляд – холода,