Зубы дракона
Шрифт:
— Господи, откуда же их столько?
— Когда не стало драконов, охотники попытались захватить Небесный Город. Тогда властители высыпали в реку весь мозг дракона, который был в городе. А воду из реки пьют все. Души жителей поселка ушли по путям Смерти, и они стали убивать друг друга. Потом по реке спустились сыновья властителей, и бились с теми, кто остался жив. Мало кто уцелел. Сыновья властителей разрушили лестницу, мост и ушли обратно в город. Но четверо из каждых пяти остались лежать здесь, — не без гордости закончила она, вылезла из окна на скальный уступ и, прижимаясь спиной к горе, пошла по нему.
— А потом? — спросил я, выбираясь следом
— Потом охотники стали уходить за Долину Драконов и брать все, что хочется, у купцов. Но последние годы купцы ходят с воинами… — Она двигалась по карнизу маленькими шажками. — Охотникам приходится теперь путешествовать за добычей очень далеко. Они боятся, что без них накопленные сокровища кто-нибудь украдет, и уже несколько раз пытались перебить всех жителей долины. Но нас не так просто найти.
По скальному карнизу мы прошли над забором в соседний двор, почти до самого дома. «Королева» легко спрыгнула на песок между стеной и большой каменной чушкой.
— Вот видишь, — она указала в сторону улицы, — трава там растет нетронутая. Видно, что к дому никто не ходит. А на камнях следов не остается. Никому и в голову не придет, что мы через соседний дом пробираемся.
— И много вас тут прячется?
— Много. Человек тридцать, наверное… — женщина запустила руки себе в волосы и хорошенько их встряхнула. — Охотники несколько раз из пленных сторожевых драконов делали. Боятся. Ты постой здесь, хорошо?
Я сел на чушку, приподнял ткань рапсодии и снова подул на раскаленные плечи. «Королева» ушла за дом и через несколько минут вернулась с большим медным кувшином и двумя корнеплодами, похожими на свеклу.
— В Колодец ты, как я помню, спускался. Но вот сильно сомневаюсь, что ты там пил. Хочешь? — она протянула мне кувшин.
— Еще как! Спасибо, — я прильнул к теплой, чуть кисловатой воде, сделал несколько глубоких глотков, потом взялся за плоды и спросил: — А что такое «сторожевые драконы»?
— Это зубы. — Она присела на камень под окном. — Зубы дракона большая редкость. Они растворяются в человеческой крови, поэтому, если на охоте погибнет, или даже просто будет укушен хоть один человек, то дракон остается без зубов. Порошок из зубов — это воля дракона. Когда они вырастают, ничто не может противостоять их жажде крови. Если дать порошка кошке, и посадить ее в дом, то она будет уничтожать все живое, до чего только дотянется. Она не будет признавать ни хозяина, ни своих котят, ни котов. Она будет уничтожать все, от чего пахнет жизнью и теплой кровью. Если дать порошка человеку, он станет таким же…
Плоды на вкус удивительно напоминали обычную морковь. После первых же проглоченных кусочков, я почувствовал, как в висках упруго застучал пульс, глубже стали наполняться легкие, перестали ныть ступни ног и плечи. «Королева» сидела, откинувшись на стену, закрыв глаза и прикрыв их рукою от солнца. Лучи играли в ее волосах, резко очерчивали грудь, грели колени. Всегда восхищался женщинами, сумевшими сохранить себя, остаться вне времени, даже победить его. Сколько моих ровесниц опустилось, обрюзгло, просто постарело. А эта женщина… На сколько она старше меня? На десять лет? На, двадцать? Но я уверен, что любой мужчина по ее приказу кинется в пасть тигра или пройдет сквозь пламя. Да что там любой, я и сам ради ее благосклонности хоть сейчас готов сразиться с драконом не очень крупных размеров…
— Что ты на меня так смотришь? — она внезапно открыла глаза.
— Ты удивительно красива, Королева! — искренне ответил я.
— Не
— Тхеу, — попытался я повторить ее произношение. — Тхеу. А меня зовут Игорь.
— Иго р-р-р, — зарычала она на последнем слоге.
— Почти похоже, — рассмеялся я.
— Иго р-р-р, — повторила она, — Странное имя. Что оно означает?
— Ничего. Это просто мое имя.
— Ты что, сказал мне настоящее имя?! — она резко выпрямилась, на лице выразилось такое изумление, что в мозгах моих моментально зашебуршились шестеренки и почти сразу выдали справку из курса средней школы: в первобытных племенах истинные имена принято скрывать, во избежание сглаза и колдовства. Люди живут только под прозвищами.
— Да, — подтвердил я, — это настоящее имя! — И осторожно предупредил: — Но ты можешь не называть своего истинного имени. Не нужно.
Во взгляде ее светилось такое восхищение, словно я только что разорвал голыми руками пасть саблезубого тигра.
— Тхеу, — сказал я, чтобы прервать паузу. — Звучное имя.
— Оно означает «дыхание красоты».
— Ты действительно очаровательна! — и я с ужасом вспомнил, как должен выглядеть со стороны. Высохшие волосы наверняка торчат в стороны, как заросли малинника, на лице грязные потеки от воды, да еще руки, белые по локоть после того, как в воду слазил. Мыться! Немедленно мыться, пока не выгнали как замарашку! Чтобы прилично выглядеть, я был готов кинуться даже в холод водопада, но сперва решил-таки спросить хозяйку. — Тхеу, а где мне можно вымыться?
— Что?
— Ну, отмыться, очиститься?
— Ты хочешь танцевать?
— Нет, избавиться от всей этой грязи, — я широкими жестами показал, как соскабливаю с себя кожу.
— Я все поняла. Тебе нужно танцевать на Поющем Мосту… А, ты не знаешь Моста, — спохватилась она. — Ничего, мы пойдем вместе.
— Ладно. Пусть будет мост. — Спорить с красивыми женщинами глупо. Особенно не зная местных условий. Может у них баня так называется!
— Иго р-р-р, — тихонько шепнула она, — я буду звать тебя Лунным Охотником, а то кто-нибудь может услышать настоящее имя.
— Хорошо. — Уж это-то мне абсолютно все равно. Лишь бы мое имя звучало в ее устах как можно чаще.
Тхеу повела меня к водопаду, потом вокруг гигантского Колодца — пока не показалось узкое ущелье, по которому устремлялась на волю вода. Над водою рваными клочьями бешено уносилась прочь пена, радужным потоком неслась мелкая водяная пыль.
«Это же элементарно! — сообразил я — воздух остывает у воды, тяжелеет, и низом, по речному каньону, устремляется прочь. А из Долины Драконов, которую Тхеу один раз назвала пустыней, горячий воздух стремится сюда. Естественная аэродинамическая труба с постоянной тягой. Наверняка именно поэтому любой шаг во входном ущелье хорошо слышен во всем поселке… Только где здесь мыться?»
И тут показался мост. Он парил в воздухе метрах в пятидесяти от входа, изящный, как крыло авиалайнера, одним концом упираясь в глухую стену по ту сторону ущелья, а другим легко касаясь этого берега. И он пел. Он пел низко, как контрабас, чисто, как скрипка, и с легкой душевной грустью.
Мелодия плавно колебалась, в зависимости от количества пролетающей снизу пены, но не смолкала ни на секунду, бросая вызов вечности, создавшей из камня это чудо.
— Возьми, — протянула Тхеу сложенный вчетверо зеленый влажный листок. — Только не глотай. Его нужно жевать.