Зубы дракона

Сандему Маргит

И лицо, проступавшее сквозь клочья волос…

Он увидел лицо Сёльве. Оно было неприятным, но совершенно нормальным, если не считать дьявольских глаз. Это лицо было гротескным, как будто кто-то задумал сотворить карикатуру на человека. И все же лицо Сёльве показалось ему гораздо более страшным, должно быть —

из-за нечеловеческой бесчувственности и дьявольского презрения ко всему окружающему.

А сейчас перед ним был заблудившийся ребенок, несовершенный с точки зрения человеческой красоты. Заблудившийся — не только в этом лесу, но и во всем мире.

Он не протянет и пары дней, если о нем никто не позаботится. И если его минуют опасности природы, то наверняка забьет до смерти первый встречный, который примет его за что-то сверхъестественное, ужасное и враждебное.

Быть может, он и был таким, откуда они-то знают…

— Да, придется нам, видимо, заняться кройкой и шитьем, — сказал Милан приглушенным голосом.

Хейке моментально повернулся в его сторону, прислушиваясь к незнакомым звукам. На Милана уставилась пара ярко-желтых глаз.

Он попытался ласково улыбнуться мальчику и тоже опустился на колени.

Взгляд Хейке снова переместился на Елену, в которой он узнал женщину, выпустившую его из клетки. У нее был такой теплый и мягкий голос. Он хотел снова услышать его.

— Пойдем, — сказала Елена. — Ты будешь жить у нас. Прямо в деревне, в доме Милана. И никто, никто никогда не сделает тебе ничего плохого!

Хейке не понимал слов. Но он понимал добро. Которого до сих пор в его жизни совсем не было.

«Я попаду домой в Гростенсхольм, — подумал он. — Но не сейчас. А когда вырасту и стану таким же большим и сильным и взрослым, как они. А пока мне все равно негде быть…»

— Пойдем, — повторила Елена.

Мужчина

не выглядел опасным. Он тоже смотрел на Хейке теплыми глазами.

Хейке поднялся и быстрыми шагами подошел к ним. Елена распахнула руки и обняла мальчика.

В нем родилось такое странное чувство, что он опять заплакал.

— Посмотри на его руки, — сказал Милан и поднял мальчика. Они снова пошли, направляясь в Планину. — Посмотри на эти раны! Я никогда в жизни не видел их так много на таком маленьком теле! Старые и новые, зажившие и кровоточащие, укусы… Елена, посмотри на его ноги, они тоже изранены! Как будто уколы. Не удивлюсь, если он исцарапан по всему телу!

— У него есть и другие раны, — сказала она тихо и приложила голову мальчика к плечу Милана. — Судя по всему, он никогда не мог помыться, пока сидел в той ужасной клетке.

— А какой он худой, — произнес Милан сочувственно. — Легкий, как перышко! Ему будет у нас хорошо, Елена!

— Да, — ответила она. — Спасибо, Милан, что ты меня понял! И я рада, что мы будем жить в деревне. Ему было бы трудно видеть отцовский дом каждый день, ему было там так плохо. К тому же он, наверняка, боится леса.

— Да. Теперь его ждет хорошая жизнь, — сказал Милан и еще крепче прижал к себе маленькое тельце.

Но Хейке совсем не боялся леса. Не пройдет много времени, и все в деревне будут удивляться, что в лесу, которого все так страшились, он чувствует себя в полной безопасности.

Люди ведь не знали, что у него там есть друг. Загадочный, высокий и одетый во все черное незнакомец, который появлялся там, где он хотел, и так же неожиданно исчезал.

Люди называли его «Ночной странник».

И никто не знал, откуда он пришел.