Зубы тигра

Клэнси Том

Именно этим мой папа всегда и занимался, – напомнил себе Джек-младший. – Пытался искать алмазы в ведре, полном дерьма. И все равно, он рассчитывал, что это будет легче. Ладно, он понимает, что должен делать: отыскивать трансакции, не имеющие внятного объяснения. Это была наихудшая работа из всех, какие только могли предложить новичку, а он не мог даже пойти к отцу за советом.

Папа, скорее всего, вышел бы из себя, узнав, что он работает здесь. И мама тоже не слишком обрадовалась бы.

Но что все это значит? Разве он не стал уже взрослым мужчиной,

имеющим право делать со своей жизнью все, что хочет? Не совсем. Власть, которую имели над ним родители, была вечной. Он всегда будет стараться понравиться им, показывать им, что они правильно воспитали его и что он живёт правильно. Или что-нибудь ещё в этом роде. Его отцу повезло. Мир никогда не узнает обо всём том, что ему приходилось делать. А если бы узнал, понравилось бы это миру?

Нет. Мир был бы глубоко шокирован – даже больше, разъярён! – доведись ему узнать, чем и как папе пришлось рисковать. А ведь сейчас Джек-младший думал только о том, что он, его сын, знал. В его памяти сохранилось много периодов, когда отец не бывал дома, а мама не объясняла почему... ну, а теперь он сам если не делал то же самое, то, ясно, как ад, двигался в том же самом направлении... Что ж, его отец всегда говорил, что мир – это безумное место, вот он и явился сюда, чтобы выяснить, насколько именно мир безумен.

Глава 7

Транзит

Они вылетели из Ливана на Кипр. Оттуда рейсом «КЛМ» перелетели в нидерландский аэропорт Шифол, а оттуда – в Париж. Во Франции шестнадцать мужчин поселились в восьми разных гостиницах и сразу же отправились на улицы, чтобы потолкаться среди местной публики и попрактиковаться в английском языке – французского никто из них не знал, поскольку он совершенно не был им нужен. К их немалому удовольствию, некоторые французские гражданки охотно согласились поговорить с ними на вполне приличном английском и оказать ещё кое-какие услуги. За наличные.

Все шестнадцать выглядели совершенно непримечательно: двадцать пять – тридцать лет, чисто выбриты, среднего роста, без особых примет. Пожалуй, только одеты они были несколько лучше среднего пассажира. Они очень хорошо скрывали беспокойство, но всё же не могли удержаться от отдельных взглядов искоса на полицейских, попадавших в поле зрения, – им меньше всего было нужно внимание любого полицейского в форме. Французская полиция известна своей дотошностью, которая нисколько не требовалась визитёрам. Сейчас они путешествовали по катарским паспортам, которые были довольно безопасны, хотя целенаправленного изучения не выдержал бы даже паспорт, выданный французским Министерством иностранных дел. Поэтому они держались очень тихо. Им всем объяснили, что не следует слишком много смотреть по сторонам, нужно быть вежливыми и стараться улыбаться всякому, кто к ним обратится. К счастью для них, во Франции был разгар туристского сезона, и Париж был переполнен такими же приезжими, многие из которых тоже почти не владели французским языком, чем вызывали демонстративное презрение парижан, тем не менее с готовностью принимавших деньги у этих людей.

* * *

На следующий день ни завтрак, ни ленч не принесли с собой никаких потрясающих открытий. Братья Карузо слушали непрерывную лекцию Пита Александера, изо всех сил стараясь не заснуть – то, что рассказывал инструктор, казалось обоим чересчур подробным и примитивным.

– Вам, наверно, скучно? –

спросил Пит во время ленча.

– Ну, пока что не было ничего сверхъестественного, – дипломатично ответил Брайан после секундного раздумья.

– Когда вы окажетесь в незнакомом иностранном городе, на улице или на рынке, где вам нужно будет отыскать свой объект в многотысячной толпе, то будете думать по-другому. Чрезвычайно важно при этом сделаться невидимыми. Мы займёмся этим во второй половине дня. У вас есть какой-нибудь опыт по этой части, Доминик?

– Пожалуй, что нет. Только основные правила. Не смотреть пристально на объект. Стараться менять одежду, скажем, носить двусторонние куртки. И галстуки, если оказываешься в такой обстановке, где без них не обойтись. Не забывать, что ты зависишь от тех, кто тебя прикрывает. Но ведь у нас не будет такой поддержки, которой обеспечиваются наблюдатели в Бюро, верно?

– Совершенно ничего похожего. Поэтому вы должны будете сохранять максимальную дистанцию, пока не придёт время войти в контакт. На этом этапе вы приближаетесь со всей возможной скоростью, какую позволяют обстоятельства...

– И мочим парня? – вопросительным тоном вставил Брайан.

– Все ещё переживаете из-за этого?

– Я пока ещё не все обмозговал, Пит. Положим, у меня имеются сомнения, и оставим все, как есть, покуда они не разрешатся в ту или иную сторону.

Александер кивнул.

– Что ж, справедливо. Мы предпочитаем людей, которые знают, для чего даны мозги, и понимаем, что размышление влечёт за собой определённые неудобства.

– Наверно, вы так и должны рассуждать. Ну, а если окажется, что парень, с которым нам поручили расправиться, вполне нормальный? – продолжил расспросы морской пехотинец.

– В таком случае вы удаляетесь и докладываете об этом. Теоретически, задание может оказаться ошибочным, но, насколько я знаю, такого никогда не случалось.

– Никогда?

– Никогда. Ни разу, – твёрдо заверил Александер.

– Когда я вижу слишком хорошие отчёты, то всегда начинаю нервничать.

– Мы стараемся соблюдать осторожность.

– И каковы же правила? Ладно, допустим, что мне не полагается знать – пока что не полагается! – кто посылает нас убить кого-то, но было бы неплохо узнать, какими критериями руководствуются при подписании смертного приговора тому или иному раздолбаю.

– Это будет некто, прямо или косвенно виновный в гибели американских граждан или непосредственно причастный к планам таких действий. Мы не выступаем против людей, которые слишком громко распевают в церкви или не сдают вовремя библиотечные книги.

– Вы говорите о террористах, я вас правильно понял?

– Угу, – буркнул в ответ Пит.

– Но почему нельзя просто арестовывать их? – спросил Брайан.

– А как вы поступали в Афганистане?

– Там всё было по-другому, – возразил морской пехотинец.

– Чем же? – осведомился Пит.

– Ну, с одной стороны, мы были солдатами регулярной армии, носили форму и вели полевые операции, подчиняясь приказам, полученным от легитимных властных структур.

– Но ведь вы же брали на себя какую-то инициативу, верно?

– Офицеры должны пользоваться мозгами. Но, в общем и целом, приказы на проведение миссии были спущены по цепочке инстанций.

– И вы не анализируете приказы?

– Нет. Военному не полагается делать этого, если только приказы не являются безумными.