Зултурган — трава степная
Шрифт:
— Есть! — отчеканил Шорва и выскочил на улицу.
Уже у коновязи Церен предупредил:
— Копыта лошадей оберните тряпьем!.. И еще вот что… Там Жидков… Нельзя его убивать, привези живого. Пусть я буду ненавидеть сам себя до конца дней за малодушие, но его осудит ревтрибунал.
Несмотря на то что соседний хотон был в трех верстах от Шар-Давана, отделение Шорвы возвратилось лишь в полночь. Шорва переусердствовал: вместе с Борисом он привез связанным и Таку, и еще двух белоказаков, захваченных в одной кибитке. В схватке
Неожиданное сопротивление оказала Шорве Кермен, отысканная в дальней кибитке. Когда пред нею предстал незнакомый человек в краснозвездном шлеме и попросил собираться, чтобы ехать к матери в Шар-Даван, девушка с плачем отказалась.
В разгар схватки ей удалось выскочить из джолума, где ее охранял часовой. Кермен была рада, что удалось спрятаться у пожилой калмычки. Она считала себя почти спасенной и, измученная, уснула под кроватью в натопленном джолуме. А тут опять военные и снова надо куда-то ехать…
Высказав все свои доводы, Шорва решился на последнее.
— Кермен! Ты помнишь Церена Нохашкина, что уберег тебя от надругательства в кибитке Бергяса?
— О, того парня я не забуду вовек! — воскликнула девушка. — Только где он теперь?
— Он в вашей кибитке сейчас в Шар-Даване. Сидит, беседует с матерью. Он мой командир… Церен разрешил мне догнать бандитов и спасти тебя. А мать просила привезти домой, если ты еще жива.
Кермен плакала, не решаясь довериться человеку, которого видела впервые.
Наконец сторону Шорвы в этом их споре приняла пожилая тетушка, укрывшая Кермен.
— А ты не врешь, что Церен Нохашкин у нас в хотоне? — не однажды спрашивала Кермен, уже сидя в санях.
— Знаешь, Кермен, — отважился на последнее Шорва. — Мне совсем не грех и клятву тебе дать… Ведьмы с тобой не такие уж и чужие.
— Сейчас ты начнешь рассказывать баечку о том, что все калмыки в конце концов родня.
Шорва вздохнул удрученно:
— Нет, Кермен!.. К сожалению, мы с тобой не родня.
— Было о чем жалеть!.. Если ты действительно хороший человек и привезешь меня домой, к матери, я не знаю, что сделаю для тебя и твоего командира. Ведь спасителя можно и поцеловать. Жаль, что я не сделала этого, когда тот парень оседлал для меня кобылу во дворе Бергяса.
— Свою ошибку ты можешь исправить сегодня же… Твой спаситель Церен ждет тебя. И тех вон, что едут за нами в санях связанными.
— Откуда тебе известно, что это тот самый Церен из хотона Чонос?
— Я друг Церена. И тоже из рода Чоносов. И зовут меня, между прочим, Шорва.
И это сообщение не удивило Кермен.
— Шорв, как Церенов, по степи много…
— Мне говорили, что Шорвой зовут твоего жениха, — со смутной
Девушка на миг задумалась. Но тут же сказала печально, улыбнувшись:
— Мой нареченный, сказывали мне, мал ростом, конопат и заикается.
Усмехаясь нарисованному недобрым человеком портрету, Шорва осторожно спросил у девушки:
— А что, если я тот парень, за которого тебя, Кермен, сватали?
— Не верю! — упрямо твердила Кермен, украдкой поглядывая на Шорву.
— А если Церен подтвердит?
— Церен… Церен — это такой человек… Он не может сказать неправды.
Шорва понимал, что весь этот разговор не ко времени, но все-таки спросил девушку:
— Значит, у меня есть еще кое-какая надежда… на Церена, если он убедит тебя, что тот самый Шорва — я и есть.
— Да, — тихо отозвалась девушка, пряча лицо в воротник шубы… — Плохие слова о моем женихе я слышала от Бергясова сына… Я ненавидела его и не верила ни одному слову. Но сама себе дала клятву: если судьба спасет меня от супружества с Такой, то я выйду замуж за своего суженого, пусть он будет маленький росточком, конопатый, какой угодно! Лишь бы не Така.
Война уже ставила перед Цереном немало неразрешимых порой задач. Как быть? Какой выбор сделать, чтобы себя не опозорить и не подвести людей? Но сейчас задачка была потрудней всех прежних: Шорва привез Бориса. Вот он лежит связанный и сам просится под пулю, оскорбляя часового, кляня последними словами Советскую власть… Тут бы другой на месте Церена давно не выдержал. Влепил бы пулю по принципу: «Одним гадом меньше!» А как быть Церену?
Пленных решено было поскорее отправить в штаб полка в Черный Яр.
Церен знал, что там трибунал и наиболее отпетых врагов по законам военного времени навсегда убирают с пути. Но ему было жаль Бориса, слишком не сдержанного на злые слова да и на руку… Перед отправкой он хотел сказать Борису кое-что с глазу на глаз. В конечном счете, когда-то Борис выручил его от нелепой мобилизации в Грушовке. Да и брат же он Нине, брат! Офицер, а как плохо понимает, что война есть война и можно напороться даже на шальную пулю. А Борис просит себе не шальной…
Жидкова привели конвойные.
— Ну, здравствуй, Церен! — первым заговорил Борис, заискивающе глядя ему в глаза.
— Здравствуйте, Борис Николаевич, — ответил Церен, не приняв протянутой руки шурина. — Присядем, нам есть о чем поговорить.
— Да, есть, — как-то по-глупому улыбаясь, словно на гулянии, торопливо согласился Борис. — Я все это время ждал встречи, чтобы сообщить тебе весть: у тебя сын!.. Поздравляю! Скоро уже шесть месяцев!.. Твоя копия, только глаза голубые, как у Нины.
— Долго же вы везли мне эту весть! — горько усмехнулся Церен. — Долго и слишком уж не прямыми дорогами…