Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
Шрифт:
Мгобози шел следом за своим вождем. Похвалами и добродушными шуточками любимый командир подбадривал своих людей. Но горе незадачливому воину, у которого плохо были подвязаны крепления щита, а на клинке ассегая обнаруживалось хоть малейшее пятнышко.
Ндвандве снова пошли в атаку, но на этот раз между ними оставались нормальные интервалы. Они опять остановились в полуброске копья от зулусов, которым было приказано присесть на корточки за своими пятифутовыми щитами. И когда на них обрушился град копий, он почти не причинил им вреда. Теперь в первой шеренге ндвандве на каждого воина осталось всего по копью, да и его требовалось сохранить для рукопашной. Что же делать? Эти странные зулусы не бросали копий обратно в противника. Они просто забирали их себе. Ндвандве опять глядели на
Чака ликовал. Повернувшись к Мгобози и своему штабу, он сказал:
– Я с самого начала говорил, нет ничего глупее, чем бросать свое оружие!
Когда второй ряд ндвандве также метнул копья, Чака приказал первым двум шеренгам своего войска атаковать противника. С боевым кличем «Си-ги-ди!» они ринулись на ндвандве, находившихся на двадцать пять ярдов ниже их. Битва превратилась в сотни поединков, происходивших на всех склонах холма. Дуэли эти продолжались от нескольких секунд до многих минут и были чрезвычайно изнурительны, так как требовали энергичной работы ног и рук и акробатической ловкости. Заканчивались они обычно гибелью одного или даже обоих противников. Поединки велись по-рыцарски, никто не вмешивался, чтобы помочь товарищу одолеть врага.
Когда после пятиминутной отчаянной схватки ндвандве и зулусы сделали паузу, причем обе стороны немного отступили, стало очевидно, что ндвандве потеряли втрое больше воинов, чем зулусы. Из зулусов, составлявших первую шеренгу, одна треть была убита или смертельно ранена, а треть получила легкие ранения, но могла продолжать бой. У ндвандве полегла вся первая шеренга и столько же воинов было ранено в других.
На протяжении боя Чака находился большей частью у северного края плоской вершины, откуда он мог наблюдать за Номахланджаной, сидевшим в тени дерева, и за той частью зулусов, которую атаковал полк ветеранов Ама-Нкайя. Чины штаба Чаки все время осведомлялись, что делается на других секторах фронта, и возвращались с донесениями к командующему. Но он ничего не оставлял на волю случая и во время схватки сам перебегал через вершину, покрывая дистанцию почти в сто ярдов, чтобы видеть все собственными глазами.
После нового столкновения, продолжавшегося несколько дольше, чем предыдущие, противники опять разошлись. При подсчете потерь (который неизменно производился обеими сторонами) превосходство зулусов стало особенно очевидным.
Номахланджана снова прекратил бой, вернув своих воинов к подножию холма, созвал военный совет, а потом приказал той половине своей армии, которая оставалась в тылу, встать впереди сражающегося войска. Боевые офицеры обстоятельно объясняли новую тактику воинам, еще не участвовавшим в бою. Им надлежало сблизиться с зулусами, воздерживаясь от метания копий, а затем ринуться на врага. При этом первая шеренга схватится с ним врукопашную, а вторая забросает его копьями, пользуясь тем, что в пылу схватки зулусы не смогут прикрываться щитами.
Всякие проволочки были на руку Чаке, ибо чем ощутимее становилась жара, тем скорее должен был прийти ему на помощь главный его союзник – жажда. После полудня, рассуждал он, жара особенно усилится, и воины противника, участвующие в бою, а также легко раненные, станут изнемогать от жажды. Ближайший источник находится в двух милях. За ранеными увяжутся те, кто в бою не пострадал, но не может вытерпеть муки жажды. Ведь по своей дисциплинированности армия ндвандве не идет ни в какое сравнение с зулусской. Вот тогда-то Чака введет в бой свой свежий резерв, не страдающий от отсутствия воды, и нанесет сокрушительный удар по противнику. К резерву присоединятся и легко раненные, напившиеся вдосталь и перевязавшие свои раны.
Чака заранее разработал систему дымовых сигналов, которые должна была подавать охрана стада, чтобы держать его в курсе передвижения полков ндвандве, отправившихся в погоню за скотом. Столбы дыма на крайнем левом фланге означали, что ндвандве настигли зулусов и перешли в наступление. Такие же столбы справа возвестили бы о том, что ндвандве повернули назад. Пока что дым вздымался к небу только со стороны левого фланга.
Когда ндвандве снова перешли в наступление, Чака поломал их планы: едва они подошли на расстояние
К тому времени, когда наступила очередная пауза, яростный напор зулусов отбросил ндвандве больше чем на двадцать шагов.
Противники снова оторвались друг от друга, и Номахланджана в очередной раз отвел свои полки к подножию холма. Он был крайне раздосадован повторяющимися неудачами и, собрав старших командиров и большинство сотников, долго ругал их за то, что они не умеют воевать.
Он снова послал свои войска в бой, но им опять не удалось прорвать строй зулусов. Полдень уже миновал, стояла сильная жара, и многие раненые, но еще боеспособные воины уходили на север и запад, где надеялись найти воду.
Командиры ндвандве обсуждали положение. Из пяти шеренг зулусов двух уже не стало, а в остальных было немало раненых. Однако и ндвандве понесли большие потери, и теперь соотношение сил было для них менее благоприятным, чем в начале боя.
«Если б только удалось поколебать несокрушимый строй этих зулусов!» – думал Номахланджана. И он велел командирам шепотом передать воинам такой приказ: атаковать противника, но после короткой схватки изобразить паническое бегство; достигнув же подножия холма, где они соединятся с резервом, сделать поворот кругом и ринуться на зулусов, которые в пылу боя обязательно последуют за ними.
Ндвандве соответственно пошли в атаку; когда они приблизились, зулусы, как и прежде, бросились на них. После непродолжительной схватки в задних рядах ндвандве раздался крик, и они обратились в бегство, прикрывая спины щитами. Ряд за рядом поворачивал назад, но, прежде чем передний успел произвести маневр, Чака объявил громовым голосом, что это ловушка, и запретил своим воинам преследовать противника более чем на один бросок копья. Однако торжествующие зулусы, обезумев от жажды крови, вышли из повиновения. Ндвандве несли страшные потери, так как преследователи, не обутые в сандалии, легко их опережали. Напрасно командиры рот, не жалея глоток, кричали зулусам, чтобы те прекратили погоню у линии, указанной Чакой. Большинство взводных сами были охвачены горячкой боя и не отставали от рядовых в кровавой и славной погоне.
Чака пришел в ярость, но не мог не заметить, что его люди наносят бегущему врагу чудовищный урон. Мозг его лихорадочно работал, ибо столб дыма поднялся теперь на правом фланге отряда ндвандве, посланного за скотом. А это значило, что отряд возвращается и сможет принять участие в бою, если тот не закончится вскоре после того, как солнце пройдет немного больше половины пути между зенитом и закатом. Не пора ли бросить на врага замаскированный резерв и, воспользовавшись резней, которую устроили зулусские воины, превратить ложную панику среди ндвандве в настоящую? Чака сообразил, однако, что ндвандве сумеют рассеяться во все стороны и чересчур многим удастся избежать окружения, которое он задумал. К тому же он считал, что успеет уничтожить основные силы ндвандве до возвращения четырех полков, посланных в погоню за скотом. Чака с удовлетворением отметил, что, хотя его воины и закусили удила, они сохраняют свой замечательный боевой порядок и не обгоняют друг друга, что было им запрещено под страхом смерти. Когда ндвандве, достигшие подножия холма, повернули назад, часть зулусов прорвала их строй, а многие даже успели зайти в тыл врага, прежде чем были перебиты.