Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
Шрифт:
Вскоре после восхода солнца члены царствующей фамилии и советники расположились перед выстроенной ротой охраны. Немного спустя появился король в сопровождении Мбопы, Мгобози, Нг'обоки (вождь сокулу, старый товарищ Чаки по оружию) и недавно выдвинувшихся военачальников, в том числе Мдлаки, Нзобо и Ндлелы. Когда Чака вошел в крааль через малые верхние ворота, присутствующие, как один человек, вскричали:
«Байете!»
Король опустился на свернутые тростниковые циновки. Мгобози и Мдлака расположились у его ног, а Мбопа и другие советники неподалеку уселись
В это время из-за ограды послышался жуткий вой, и через боковые ворота в крааль хлынули участники этого кошачьего концерта. Они то припадали к земле, то подпрыгивали вверх, издавая нечленораздельные звуки. Вереницу знахарей, казавшуюся бесконечной, возглавляла Нобела, одетая еще более нелепо, чем обычно. Эта цепочка прошла через проходы в строю зулусов и перед советниками, а затем свернулась, как змея. Когда ее голова, то есть Нобела, оказалась напротив Чаки, шеренга снова извернулась по-змеиному, но так, что Нобела опять очутилась перед Чакой. Все известные знахари сгруппировалнсь вокруг нее, гримасничая, жестикулируя, совершая пируэты и издавая дьявольские звуки.
Чака встал и приказал им замолчать. Затем он велел прорицателям вынюхать виновников злодеяния, действуя группами по десять человек, ибо их собралось много, работа должна быть закончена до захода солнца. Всего прорицателей набралось сто пятьдесят два – это значило, что они должны были разделиться примерно на пятнадцать групп и действовать быстро, но эффективно. Тем, кого «вынюхивают», надлежало расположиться группами. Под охраной спереди короля, по правую руку от него, тем, кто «вынюхивает», – по левую. В конце дня будет устроена великая казнь виновных.
– А теперь разделитесь на группы по десять человек и не теряйте времени на всякие там штуки и не вздумайте «вынюхивать» в два приема, – закончил Чака.
Этот неожиданный приказ крайне смутил знахарей, ибо им предстояло наспех разбиться на группы, может быть, случайные. К тому же он означал, что им придется обойтись без предварительной тренировки с мячом двуличия и обмана, который они обычно подавали друг другу. Правда, они явились сюда сработавшимися командами по три, пять и больше человек, привыкшими действовать совместно, но теперь они должны были слиться по распоряжению Чаки в десятки.
Приказ короля ставил их в трудное положение и по другой причине. Он лишал их возможности бесконечными муками ожидания доводить людей до состояния полной беспомощности и агонии. Правда, пятнадцать прочесываний, намеченных на этот день, были выгодны всем знахарям: под влиянием затяжного испытания собравшиеся окаменеют от страха.
Сообразительная Нобела немедленно приспособилась к обстановке и пригласила несколько небольших групп и отдельных прорицателей присоединиться к ней. Ее группа, состоявшая сначала всего из двух человек, вскоре достигла нужной численности. Другие ведущие знахари не замедлили последовать ее примеру, и вскоре образовалось пятнадцать групп по десять человек в каждой. Свободными остались двое знахарей, пришедших в одиночку: Сонг'оза, сын Нценсе из клана Магваза,
Затем Нобела закричала: «Пойте, люди, пойте!» – и начался процесс запугивания, описанный в одной из предыдущих глав. Тотемом знахарей считался питон, и Нобела, как главная, завернулась в кожу крупной змеи; на лоб прорицательнице свисала набитая голова питона с разинутой пастью.
Все советники, даже Мбопа, Мгобози и Мдлака, почувствовали, что с приближением прорицателей их охватывает гипнотический ужас. Лица присутствующих покрывались потом, его капли стекали по их лбам. Мгобози прервал пение и шепотом сказал Мдлаке:
– Старая сука-гиена опять подбирается к нам, но на этот раз в обличии питона. Он раздавит нас.
Когда Нобела приблизилась к Мбопе, которого она никогда еще не видела, в глазах се вспыхнул огонь злобного торжества. Она захохотала и загоготала, а с уст ее закапала слюна, как из пасти голодной гиены. Нобела понюхала правое ухо Мбопы, потом левое и, наконец, его рот. Повинуясь почти незаметному знаку, четыре помощницы Нобелы выстроились перед ней, а другие пять окружили ее, так что она оказалась в центре круга лицом к лицу с Мбопой.
– Чуете ли вы то, что чую я, сестры? – пронзительно закричала она визгливым фальцетом.
– Мы чуем то, что чуешь ты, – монотонно пропели ее помощницы.
– Были ли наши сны вещими, сестры мои?
– Что видели ночью во сне, то видим и наяву, – ответил хор. – Игази ли пума эгазини (Кровь рождается из крови).
Родовое имя Мбопы было Эгазини, что означает «из крови».
– Кровь требует крови, – возгласил хор. С громким криком Нобела высоко подпрыгнула и ударила хвостом гну по голове Мбопы. Затем совершила пируэт на месте, давясь издевательским торжествующим и злобным смехом. Ее примеру последовали все помощницы.
Когда Нобела нанесла удар, Чака пробормотал:
– Очень близко к цели. Уж ближе нельзя. Старый питон еще сорвет мои планы.
Как только последняя прорицательница ударила Мбопу, его схватили палачи, как того требовал обычай, но, в нарушение обычая, не предали немедленной мучительной казни, а отвели на место, указанное Чакой. Несмотря на то, что Мбопа был посвящен в тайну, выдвинутое десятью знахарками публичное обвинение и сверхъестественная проницательность Нобелы не могли не потрясти его, и это было заметно.
Нобела и ее зловещие подручные смело приблизились к королевскому трону на расстояние десяти шагов и выстроились перед ним в ряд. В центре лицом к лицу с Чакой встала Нобела. Она собиралась нанести удар по самым высокопоставленным лицам, но, наученная горьким опытом, не собиралась идти на излишный риск. Поэтому она решила прибегнуть к испытанному и более осторожному способу прорицания – своей очевидной двусмысленностью он напоминал высказывания знаменитого дельфийского оракула.
– Что говорят иногда о путниках? Как их называют? – громко закричала Нобела, чтоб ее могли слышать все советники и другие влиятельные лица.