Зверь 6
Шрифт:
Я перехватил покрепче меч-кладенец. Он отозвался лёгким подергиванием, словно гончая, почуявшая след зверя. Он предвкушал битву. И эта битва становилась с каждым движением Марены всё ближе и ближе.
Эх, больше всего на свете не люблю расизм и негров. Но ещё больше ненавижу мертвецов. С ними не договоришься, не сторгуешься… И если призраки куда ещё не шло, то вот с мертвяками вообще туго. Ни хрена не понимают, не чувствуют боли, нет чувств, эмоций, желаний. Хотя нет, одно желание есть — служить тому, кто их призвал.
Служить до тех пор, пока призвавший не станет одним из них…
Были
За мной находились женщины, Кощей, и щелкал клавишами человек, которого назвали Шутом, Создателем. Интересно, что он сейчас там строчил? Неужели в этот миг к нему пришла неописуемая муза, и он решил забить на всё?
А Создатель писал и правил. Он щёлкал по клавишам с быстротой пулеметной очереди. Только слова вылетали на белый экран. Вылетали и застывали там стайками чёрных жучков. Создатель верил, что с помощью своего ноута он сможет помочь ведьмаку и его друзьям.
Он писал и правил одновременно:
'– Изаму, она запустила ракеты, — прошептал побледневший Норобу. — Я чувствую это… Я слышу голос Киоси…
У него из-за пазухи вывалился тот самый хроносалютем, который выпал из тела медузы. Её голова так и не пригодилась, похоже, что мифы про женщину со змеями вместо волос врали. Я исподтишка пару раз светанул голову, но мертвая башка оставалась мертвой башкой.
— Не просто ракеты, молодой человек, — проговорила Оива. — В них содержится такая начинка, от которой люди в скором времени умрут. А кто не умрет, тот превратится в монстра… в цель для развлечения моих охотников. Нет, не пугайтесь, животные и растения останутся целыми — я ориентируюсь только на человеческие жертвы… Ох, вы нашли мой черный браслетик? А я в своё время спрятала в него огненный меч Сусаноо, тот самый, при помощи которого получилось убить Эмму. Вы помните, друзья?
— Но это же… Так нельзя, Оива, — просипел я неожиданно пропавшим голосом.
— Я же говорила, что победителей не судят, Изаму, — хрустальным смехом расхохоталась Оива. — У вас ещё есть пять минут на то, чтобы подумать, а сейчас… Сейчас я хочу сама лично посмотреть на гибель такого числа непокорного народа.
Она взмахнула крыльями так, что ветер просвистел по площадке. Секунда и вот она испарилась в черноте своей воронки, а та моментально схлопнулась, как будто и не бывало.
— Что же это, Изаму? — побледнев, посмотрела на меня Кацуми. — Неужели она и в самом деле выпустила ракеты?
У меня же в голове пролетел заученная наизусть директива относительно ядерной атаки: "Московский метрополитен — лучшее убежище из всех доступных населению столицы. Это свойство закладывалось при строительстве метро изначально. После сигнала об угрозе ядерной атаки оно сразу же начинает функционировать по-другому, а его сотрудники обретают статус военнослужащих.
Сигнал «Атом!» говорит о начале воздушной атаки ракет с ядерными боеголовками. Он подается за пятнадцать минут до момента, когда смертоносные бомбы упадут на Москву. После этого в метро подается команда «Внимание!
После сигнала «Атом!» нет никакой возможности остановить запирание герметических свинцовых дверей — они будут двигаться, пока полностью не закроются…"
Но это в столице, а другие люди, обычные живые люди? Они же ни в чем не виноваты! Они же не знали, что я… Я выпущу на свободу их смерть…
— Норобу, что-нибудь можно сделать? — помертвевшими губами спросил я у сэнсэя.
— Я… Я не знаю, — покачал он головой. — Есть одно оммёдо… Вспышка Тьмы… Но оно настолько сильное, что я не уверен в своих силах. Я слишком слаб для этого. Черт меня побери — впервые признаюсь в этом… И это очень неприятно.
— Покажи мне это оммёдо, — я стиснул губы, а потом взглянул на сэнсэя. — Покажи.
— Но ты можешь не выдержать, можешь погибнуть, Изаму, — сказал сэнсэй.
— Изаму, не надо… — произнесла со слезой в голосе Кацуми.
— Если я впустил Оиву в этот мир, то мне и исправлять сотворенное, — я снова посмотрел на сэнсэя. — Покажи!
— На это нужно очень много сил!
— Покажи! Не трать время, старый друг!
— Я тебе не старый друг, чушка ты белобрысая! Я для тебя сэнсэй! — выкрикнул Норобу и начал плести кудзи-кири.
Его пальцы сновали очень быстро, а я… Я запоминал и тут же повторял. Чувствовал, как мои пальцы каменеют и с каждой секундой всё труднее и труднее было их сгибать и разгибать в нужные мудры. Всю боевую силу направил в боевые меридианы, заставив пальцы стать гибче.
Почувствовал, как на плечо легла рука Кацуми, а в тело начала вливаться новая мощь оммёдо.
— Держись, Изаму-кун, — проговорила Кацуми.
— Держись, босс! — хмыкнула Шакко, когда её рука легла на моё второе плечо.
Я повторял оммёдо за сэнсэем и видел, что ему оно тоже давалось нелегко, но он делал это. А я же… Я находился на месте, но в то же время ощущал, что начал расти!
Да, я становился всё больше и больше. Я видел, что на площадке остались четыре маленьких фигурки и несколько трупов. Внизу, у подножия башни что-то копошилось. Это полз маленький Митсэру Кобунага, отползая на переломанных руках и ногах от лежащей Шизуки. Огромной ногой я наступил на долбанного ниндзя, оставив кровавую лепешку на камнях.
В тело начало вливаться ещё больше силы.
— Держись, босс! — в ушах раздался голос Киоси, а нынче Дзуна Танагучи.
— Держись, засранец! — послышались голоса онрё, которые обитали в Токио.
Да-да, тех самых: половины девушки, женщины с разрезанным ртом, тэнгу.
— Держись, ноппэрапон! — раздался голос Намахагэ, Юки-Онна, Нурарихёна.
Я рос, становился всё больше и больше. В моём теле бушевали стихии огня, воды, воздуха, молнии, земли. Я рос и вместе с этим росла моя сила.