Зверь-из-Ущелья. Книга 2
Шрифт:
И видел искателей – те выходили неведомо откуда, сжимая в руках всё оружие, которое только нашлось. Дети гор наплевали на свою мирную природу и покинули Антрим, чтобы покарать чужаков. Надвигалось кровавое пиршество, горы и камни чуяли кровь, которая скоро должна пролиться.
Но картина быстро сменилась – и золото, этот проклятый блестящий металл, на глазах изумлённых солдат начал превращаться в глиняные черепки. А порывы ледяного ветра раскачивали алые маки, отрывая от них тонкие лепестки – они летели
Все эти картины навалились на меня глыбой, грозя раздавить.
Потом кровавый камень показал мне последнюю жертву Ущелья – того, чьё искажённое злобой лицо я не мог забыть. Друг, которого я не смог спасти много лет назад, вновь явился по мою душу.
Это всё из-за твоего отца!...
Звучало, как обвинение. Я и правда был на суде – самом страшном, какой только может быть. Раз за разом оставался наедине со своей совестью и понимал, что никогда не смогу себе простить это слепое послушание.
Я всегда был верен отцу, я был дехеймом. Искал его признания и доверия. Закрывал глаза на его жестокость и жажду власти, надеясь, что тот оценит мою верность, и я смогу приблизиться к его сияющему величию.
Я убивал по его приказу, воевал, гнал мысли о том, что можно жить по-другому. Шёл проторенной дорогой, а не своей собственной.
Никогда не прощу себе этого.
Не встреть я Мону, Дар бы не проснулся. Я бы не проснулся. Она – ключ ко всему.
Стоило мне это осознать, как по телу обжигающей волной понёсся Дар, сосредотачиваясь в руках. Запястья налились тяжестью, жар стал невыносимым, а дальше...
Железные цепи со звоном осыпались к ногам. Я был свободен от оков.
– Ренн! Ренн!! – голос Рамоны вернул меня в реальность.
Рывком повернувшись, я встретил встревоженный взгляд и посмотрел туда, куда она указывала пальцем. На стене позади нас разгоралось багряное свечение, из стены вырастали пучки кристаллов – совсем как тогда, когда Мона создавала врата.
– Это Матушка Этера, – произнесла она опустившимся голосом.
Я усмехнулся, разминая запястья. Кожа на них была красной после оков и шелушилась.
– Вот и старая змея подоспела. Как чуяла, – произнёс я с предвкушением. – Пусть заходит. Давно хотел с ней переговорить.
– А я не очень, – Мона нахмурилась и сжала губы. – Наша последняя встреча была не слишком радужной.
Из толщи камней вынырнула фигура, затянутая в ало-золотое платье. Этера, подобрав подол, шагнула вперёд с грацией королевы и сразу нашла нас взглядом. Любой, кто видел жрицу, мог подумать, что годы обошли её стороной.
– Вот ты какой, ребёнок из пророчества, – произнесла медленно, оглядывая меня с ног до головы. – Недаром, увидев тебя в первый раз, я почувствовала неладное.
Переведя
– Здравствуй, моё беглое дитя.
– Зачем вы пришли? Рамону вам всё равно не получить. Она под моей защитой.
Не хотелось слушать ядовитые речи. Я достаточно узнал о том, что из себя представляет Верховная. Дорвавшаяся до власти, жадная – такая же, как мой отец. Свои пороки оба прикрывали заботой о других, но со временем их истинная природа начала вылезать из-под маски так, что уже не скроешь.
Рамона шумно выдохнула и коснулась моего локтя. Ничего, не бойся, девочка, я буду тебя защищать.
– Ты слишком похож на своего отца, – Верховная сделала ещё пару шагов и замерла, бросила короткий взгляд на древо. – Но и черты Ледары я в тебе вижу.
Имя матери резануло слух.
– Вы знали её?
Женщина помедлила, как будто размышляла, отвечать или нет, потом всё-таки проговорила:
– Она была моей подругой, пока не предала наш народ. Глупая и наивная, упорхнула в лапы лестрийского кота.
С тем, что лорд Брейгар хищник, сложно было не согласиться. Но я не собирался становиться таким, как он.
Между нами повисло почти осязаемое напряжение. Этера протянула руку и коснулась острых граней древа – камни откликнулись. Заколыхалось алое марево, которым была наполнена пещера.
– Ты пробудила каменное древо, заставила его зацвести, – обратилась она к Моне уже мягче. – На такое была способна только Матерь Гор. Я была права в том, что твой Дар уникален.
– Поэтому так стремились меня присвоить? Интересно, вы знали, что во мне течёт грязная кровь, как и в моём отце? – прозвенел голос Рамоны.
Она вышла из-за моего плеча и вперилась в жрицу упрямым взглядом.
– Не слушай её, – велел я.
Алые блики падали на лицо женщины, придавая коже зловещий оттенок.
– Я догадывалась.
– Если так, то почему не спешили развенчать миф о том, что полукровки рождаются пустыми? Ведь и мы с отцом, и Орм, и дочка Ольда – прямое ему опровержение!
В голосе Рамоны прозвучали гнев и непонимание. Я чувствовал, как она закипает. Поквитаться бы со жрицей прямо сейчас, но что-то меня сдерживало.
– Тогда бы начался хаос. Народы бы начали мешать кровь, и через несколько столетий искатели бы растворились в детях равнин, нас бы просто не осталось. Лестрийцы пришли бы в наши горы, захватили наши сокровища, запретили нашу веру. И всё, чем мы дорожили тысячи лет, пошло прахом. Уже идёт.
– Ещё не поздно всё исправить!
Мона упрямо сжала кулачки, но жрица и бровью не повела. Лишь произнесла негромко:
– Ты знала, что вызвать цветение могла только мать?
<