Зверь Лютый. Книга 20. Столократия
Шрифт:
Ещё одна моя ошибка. Объём и разнообразие задач превосходили Ивашкины возможности. Скоро пришлось сузить его функции до управления моей собственной безопасностью, охраны дворца. Я был уверен в его безусловной преданности, уважал бойцовское искусство. Но предвидеть "злую волю", "думать как враг" - Ивашке соображалки не хватало. А уж командовать таковыми "умельцами", организовывать их... С годами он несколько отяжелел. Положи на порог - будет сторожить даже ценой своей жизни. А вот куда-то бежать, искать, упреждать... Не его.
Дальше были учреждены ещё три приказа.
Торговый
Городовой приказ с Терентием. Этот наоборот. Сумеречно промолчал. Даже спасибо не сказал. Только дёргал изуродованной щекой.
Поместный приказ, во главе которого поставлен пришедшим с Акимом Потаня.
Это отдельная история. Точнее - каскад историй. Начиная с тех времён, когда я его, "изверга из рода", чисто для отвода "паучьих" глаз, обвинил в Рябиновке в измене и сунул в поруб. А его дочка Любава кричала мне:
– - Батяня не изменник! Он хороший!
А потом Любаву убили. Вот здесь, на этом Окском берегу...
А тогда я трахал его жену Светану. В очередь с другими... деятелями. Похолопил его, вылечил руку, поставил тиуном, заставил выворачивать мозги и идти против всего... "правильного"? Стать управителем Пердуновки в противовес его отцу в Паучьей веси. Помириться с отцом, выбросить из сердца юношескую любовь, управлять поселением, где каждый день... что-нибудь случалось.
Взять в жёны Аннушку, смоленскую боярыню!
Не боярин, не боярский сын, боярский... "муж"? Но не боярин - "муж вятший".
– Да не бывает такого!
– Он сам - стал "небывальщиной".
Потоптался я по его судьбе... А теперь и Плаксень - его сын? приблуда?
– исчез.
Потаня в Пердуновку врос. Он знал - наощупь!
– каждое поле в округе, знал всех лошадей "в лицо", и какая как в борозде идёт, где на дороге ямка и сколько надо земли, чтобы её засыпать...
Я был уверен, что пока хоть какая-то жизнь в вотчине теплится - он оттуда не уйдёт. Но Аким Янович...
Год назад, когда Аким достал моих ближников в вотчине, отчего они рванули хоть куда, хоть на Стрелку, Потаня ушёл в лес. Пасеку делать. Это дело долгое, изощрённое, неспешное. Можно хоть всю жизнь заниматься.
Манера исчезать при приближении начальства - в русском народе развита до уровня инстинкта. Потаня демонстрировал это неоднократно и виртуозно. В редких случаях, когда Акиму удавалось поставить тиуна "пред свои грозны очи", Потаня просто молчал.
Вот папашка его, Хрысь, староста "Паучьей веси" - с блеском исполнял заготовки, наработанные русским крестьянством за века общения с боярством. Шапка "ломалась", спина склонялась, глаза опускались. В моторике неразборчивое шевеление совмещалось с невнятным перетоптыванием. В акустике шли тяжёлые вздохи и заунывно-покорное бурчание. Отдельные слова понятны, но ничего, чтобы можно было бы потом припомнить - не звучит. Сплошное болото.
Потаня с нетерпением ждал - когда ж наконец Аким свалит из вотчины. Уже прикидывал,
По сути, он да Хрысь и оставались бы хозяевами в Рябиновском владении. И тут Аким приказал идти с ним.
У Потани - планы. У него всё поместье - в распоряжении. Терем мой трёхэтажный, с громоотводом, погреб - тоже трехэтажный, с электрошокером, службы и мастерские, посевная вот-вот... И тут: "встал, пошёл".
Аким - самодур, но не дурак. Он много чего изобразить может. Но про себя понимает, что в земледелии... С боярского седла - глазом окинуть:
– - А хорошо ныне зеленя пошли. Пущай того... подымаются.
Предполагая подмять под себя Всеволжск, он нуждался, естественно, в эксперте по самому важному на "Святой Руси" делу - хлебопашеству. Немалая часть колонизаторских попыток князей и бояр в русской истории плохо заканчивались потому, что воевать, разрушать... даже - строить - мастера были. А вот "землю делать"... Вятшие были уверены, что это просто. Занятие для смердов. Такие - везде есть.
Отнюдь. А при переходе на новые земли, где часто требовалось изменить агротехнологии - ещё меньше.
Аким это уловил - имел перед глазами в Пердуновке массу наглядных примеров. И, не задумываясь о подробностях "вспашки зяби, внесения подкормки", выдернул подневольного человека, который это умеет.
– - А "нет" - запорю.
Боярин в своей земле обладает достаточной властью, чтобы исполнить такое обещание.
Абсолютно правильная начальственная манера. Феодал, землевладелец управляет не землёй, а людьми, которые на ней живут. Так и в 21 веке: зам по производству управляет не производством, а людьми, которые выполняют технологические операции. Вот земледелец - тот именно "землю делает".
Потаня пришёл с караваном, старался держаться подальше от Акима, видел нашу посевную и мучился:
– - Что ж они творят-то?! Здесь же ленок сеять надо было! А пшенички и вон той делянки довольно. А запашка-то...! Глубину-то...!
Посреди этих страданий он и попался мне.
Такого тотального "замолчалова", как с Акимом - не демонстрировал. Знал по прежнему опыту - не поможет. Поскольку - и достану, и извлеку. Зануда я.
Поэтому он ныл. Долго. Рассказывал как у меня всё тут неправильно, какие возможности я упустил, как тут "давно надо было"...
Мы с Акимом - во многом схожи. Только слова говорим чуть разные:
– - Понял, Потаня, я дурак - ты умный. Не спорю. Берёшь это дело под себя?
Это дело... Становление сельского хозяйства. При отягчающих обстоятельствах.
Из первых на ум пришедших. Этногенез. Со всеми его взбрыками и особенностями лесных племён. Агро-революция. Где трехполка - просто первая стадия. А надо бы - семиполье. Животноводство. Которое - на нуле. Даже с привезённым из Пердуновки скотом. С выведением новых пород, где - "ещё вчера надо было" - рефрен ежечасный. Форма расселения. Сёлами в 60, а не деревнями в 2-5 дворов. Новые ландшафтно-климатические зоны. Чуть юго-восточнее - степи, чуть севернее - тайга. Климат... континентальный. Куда жёстче, чем на Угре.