Зверь: тот, кто меня погубил

Ермакова Александра Сергеевна

– Зверь в Чечне воюет, – безлико бросил Илья парням. На том я запнулась… с грохотом да на пол и об соседний стол… посуду вдребезги.

Суета, маты… Администратор, Вольнев Станислав Сергеевич, сразу в зал выбежал, дело улаживать.

– Простите, извините, случайно и т.д.

Только я дрожащими руками собрала скол на поднос и покинула зал, позволяя уборщице остальное сделать, Вольнев быстро меня за шкварник поймал, да к заместителю директора доставил. Сам директор, Назорян Ашот Равенович, был в командировке, поэтому в его отсутствие балом правил Арсен

Григорян, его родственник.

Арсен не разменивался на учтивое и вежливое. Он вообще был вспыльчивым и гадким человеком. Комплекс неполноценности, который он, дорвавшись до какой-никакой власти, вымещал на работниках. На меня сразу посыпались вопли, маты так оглушающе громко, что я даже на время оглохла. Хотя скорее оглохла во спасение, но точно понимала – теперь на мне денежный долг. Причём больше суммы, которую успела отложить.

Глава 9

Настя/Стася 

– Как не должна? – сглотнула недоуменно. Я принесла очередную сумму, чтобы долг закрыть.

– Так, не должна, – буркнул Ашот Равенович, – и не работаешь тут больше.

Я рот открыла, да слова в горле застряли.

– Чего смотришь? – ворчливо бросил Назорян. – Иди отсюда! – и глаза опустил, будто избегал в мои смотреть.

– Ашот Равенович, но мне нужна работа. И деньги… – набралась храбрости. – Не выгоняйте.

– Слушай, красота неземная, – поднял суровый взгляд директор. – Девушка вроде не глупая, должна понять, что тут не я решал. А нет, со временем поймешь и не осудишь. Мне моё детище дорого, и нарываться из-за тебя на неприятности не хочу.

Я молча выслушивала непонятные речи. Нет, где-то глубоко начинала понимать, что на мужчину давили, но кому и чем я помешала?

– Ты молодая, красивая, быстро найдёшь, как денег поднять. Времена лихие. Братки куколок любят.

– Да что вы такое говорите? – всхлипнула негодованием. – Не хочу я продаваться! Я работать хочу. И готова…

– Редкий экземпляр, – пробурчал Назорян, – хорошо, что хочешь, но только не у меня.

На том разговор был окончен.

Я забрала вещи из шкафчика и побрела в больницу, где меня ожидали новые потрясения.

Акулова по обычаю должна была насесть, когда уже найду жильё, стоит мне появиться в отделении. А в институтской общаге, как назло, не было мест. Или за взятку, а у меня… нет таких денег. Вот и шла по коридору, предвкушая очередной милый разговор с Марией Николаевной. А он будет – она сегодня на смене, и время ещё не позднее. Пересменка несколькими часами позже.

Пока брела, переваривая новые проблемы, не заметила, как в отделение онкологии поднялась. Чуть помедлила, да к матери Глеба заглянула. Тотчас сердце оборвалось – койка пустовала. Другие… на местах, а Эриды Богдановны нет!

Торопливо пробежала мимо сестринского поста и спустилась каморку, где девчата чай пили. Обсуждали что-то, хихикали.

– Привет всем, – всегда старалась быть вежливой со всеми. И за последние недели сотрудницы

привыкли, что я у них часто в отделении.

– О, Стась, здоров, – махнула с улыбкой Галина, пышная брюнетка, чуть припухшая с очередной гулянки. – Чёт ты сегодня рано.

Все в курсе моих подработок на стороне, потому что уже случались накладки. Но у нас коллектив довольно дружный, подменяли друг друга по возможности и конечно покрывали опоздания и загулы.

– Угу, – поддакнула Светлана, вторая сестричка. Тетка неплохая, но ушлая.

– А где Званцева?

– Как где? – отпила чая Галина. – Домой выписали, еще утром.

– Как выписали? – опять сердечко заколотилось неистово. Её ведь завтрашним днем должны были выкинуть. – Она же… Нет у неё никого… А она умирает, – задохнулась от чувств.

– А нам что прикажешь? – Галя так и замерла с печенькой возле рта. – Всех тут держать, а потом ещё и хоронить за свой счёт?

У меня дух перехватило от негодования. Как же так… ведь люди все! Да выходило – не люди! Но девчонок понять можно – птицы подневольные. И администрацию – денег в бюджете нет, им просто нечем оказывать помощь. Но ведь медиками не по нужде становились, а по призванию. Почему же теперь всё упиралось в банальное «нет средств»!

– Да, конечно, – кивнула удрученно. Торопливо распрощалась да к своей каморке побрела. Решение пришло спонтанно. Просто грянуло, и я, повинуясь порыву, принялась собирать вещи.

Но перед уходом тенью скользнула в закрытый, подотчетный фармацевтический бокс. Знала код, и где ключи. Я давно в курсе таких секретов и даже знала, кто и что крал. И вот сама опустилась до такого. Скрипя сердцем, прихватила несколько ампул с морфием.

Если поймают – меньшее наказание, меня уволят по статье, но я рискнула, ведь другой возможности добыть наркотик у меня не было. Невидимкой покинула сектор, похватала сумки. И на автобус до родного городка села – на последний…

От остановки прямиком до дома Глеба. Страшилась, конечно, подходя к пятиэтажке. И сердце дико стучало, горло сдавливало. Волнение клокотало, а вдруг ОН дома, а тут я… Как и что объяснять? Но пересилила себя и поднялась на нужный этаж. Дверь по обычаю оказалась открытой.

Пьяные мужики на кухне так яростно спорили, при этом глуша водку, что посиделка вот-вот грозила перейти в драку.

– Где Эрида Богдановна? – прямо с ходу бросила алкашам.

Мужики перестали гомонить. Воззрились на меня удивлённо.

– А ты кто? – брякнул тот, который больше на домового походил. С копной густых рыжеватых волос. И густой бородой, усами. Только глазищи из щелей сверкали недружелюбно.

– Где Эрида Богдановна?– повторила с нажимом.

Алкаши продолжали тупить:

– Вышла…

Я не дослушала, бросилась прочь из кухни. Ворвалась в комнату.

Званцева уже валялась на полу. Скрючилась возле ветхого диванчика и скулила протяжно. Я от ужаса рядом ухнула на колени.

– Эрида Богдановна… ну что же… вы… – бормотала бессвязно, просто чтобы звучать, иначе разревусь, – вам нельзя… пить…