Зверь в океане

Дашков Андрей Георгиевич

Вероятно, дело еще и в том, что она не пыталась ничего искать и лишь следовала пути, предначертанному для нее слепой природой, – и это соответствие примиряло ее с самыми кошмарными сторонами действительности. Она бездумно и непротиворечиво исполняла свое предназначение и порой казалась

мне существом, наилучшим образом приспособленным к нашим бесцельным скитаниям… Зачем ей Древняя Земля? Что ей призраки Древней Земли, тревожащие меня не только ночью, но и днем? И нужна ли ей вообще земля? Может быть, все то, что я ищу снаружи, где-то вне пределов досягаемого, она носит в своем простом сердце? «Дом», приют, отдохновение, надежду, покой (хотя бы на время!) и – страшно выговорить! – лекарство для моей вожделеющей души, которое когда-то называлось любовью… Чтобы не было так страшно ждать и умирать.)

…Она сделала всего несколько шагов и опустилась на песок, тяжело дыша. Ее ноги дрожали. Как я и думал, наша с нею беда – слишком слабые нижние конечности. Она наверняка захочет рожать в воде, и я представлял себе степень опасности. Детеныши могут захлебнуться. С одним бы я еще кое-как справился, но ведь их ДВОЕ. И оба должны выжить. Обязаны. Нас слишком мало, чтобы позволить себе роскошь потерять хотя бы одного.

А ведь я уже мечтал об отдаленном будущем. Я неизлечимый мечтатель. Без мыслей о будущем я мертв, я просто моллюск, защищенный от окружающего мира более или менее прочной раковиной… Я заглядывал на много лет вперед. Мои дети вырастут. Если не найдется пара каждому из них, неизбежно кровосмешение. Каким будет ИХ потомство? Окажется ли оно жизнеспособным? Смогут ли они общаться

с косатками и управлять стаями?

СТАЯМИ?

Что я подарю своим детям? Землю или океан, в котором идет извечная охота? Куда их потянет, как неудержимо тянуло меня? Найдут ли они свой Вавилон, прежде чем тот будет разрушен? Покинут ли они меня и мать, навеки уплыв в темные просторы, чтобы просто совершить жизненный цикл и сгинуть без следа? Или преодолеют зов океана-колыбели и тоже услышат гораздо более тихий, но настойчивый зов Земли? И тогда они станут Адамом и Евой новой расы. А потом…

Потом, возможно, последует изгнание из вновь обретенного рая. Однако на этот раз не будет ни змея-искусителя, ни яблока от древа греха. Если только демон-змей-уродец-самоубийца не сидит в каждом из нас изначально, с самого рождения…

Какой судьбы хотел бы я для них и для себя? Не знаю… Слишком недавно ступил я на Древнюю Землю, и еще не вполне освоился на суше. Хотел ли я человеческого понимания, близости, единства – всего, что возможно в маленькой семье, но утрачивается в большом племени? С некоторых пор то, что творится в мозгах двуногих, настораживало, почти пугало меня. С китами все ясно. Они дети – сильные, прекрасные, чистые, наивные и счастливые дети. Двуногие не такие. Я знал это по себе, знал это по своей самке. Мы звери, худшие звери в океане. Останемся ли мы зверями на земле?

Ноябрь 1997 г.; ноябрь 1998 г.; июль – август 1999 г.