Зверь в тени
Шрифт:
– Однако мы сыграем не только каверы, но и нашу песню, – добавила я.
Клод усмехнулся мне, и я украдкой улыбнулась парню в ответ. Помимо роста (он был моим ровесником, но одним из самых рослых учеников десятого класса, выше большинства ребят), Клод, по крайней мере, не изменился, а остался спокойным, уравновешенным Фредди, надежным, как часы (и почти настолько же волнующим). Справедливости ради, он действительно был симпатичным. Когда Клод улыбался, он становился точной копией Робби Бенсона из «Оды Билли Джо».
– Да играйте что угодно, – фыркнул Рикки, обменявшись мрачным взглядом с Антоном. – Мне пофиг, что вы играете. Я просто
Морин подбежала и чмокнула Рикки в щеку.
– Спасибо! Мы тебе благодарны! Очень-очень!
Вот такое поведение – подлизывание вкупе с заигрыванием и хихиканьем – и было той переменой, о которой я уже упомянула. Если Бренда всегда была добродушной и покладистой, то Морин бывала свирепой. Или, по крайней мере, старалась казаться такой. Однажды, еще в начальной школе, она увидела, как старшеклассники издевались над Дженни Андерсон. Мы в Пэнтауне росли, сознавая, что это наше дело – присматривать за Дженни, убеждаться, что она успела на автобус и что за ланчем с ней кто-нибудь сел рядом. Но Морин была единственной, кому достало мужества и отваги ввязаться из-за нее в драку. Мальчишки столкнули Дженни с качелей и всячески обзывались, пока девочка плакала. Морин налетела на них, как тасманский дьявол, и шипела, плевалась, кусалась и пинала ее обидчиков до тех пор, пока не обратила всех в бегство.
Думаю, она напугала их больше, чем причинила вреда.
Впрочем, Дженни была не единственной, кого защищала Морин. На месте Дженни могла оказаться любая слабая девчонка, не способная дать отпор. Даже я.
Любому, кому вздумалось бы подшутить над моим уродством в присутствии Морин, точно не поздоровилось бы. Вот почему ее восторженное заискивание перед Рикки заставило меня позеленеть. Не из ревности. Уж больно тошнотворной, отталкивающей показалась мне эта сцена. Взмахнув палочкой, я позволила ей опуститься на барабан. Как будто случайно. Морин отстранилась от Рикки.
– Нам, наверное, следует порепетировать? – спросила я.
– А мы, пожалуй, прокатимся, – заявил Рикки. – Посмотрим, не появилась ли на ярмарке еще какая-нибудь работенка для нас. А если повезет, то разживемся еще и травкой.
Ант скосил на меня глаза:
– Не забывай, чем занимается отец Кэш.
– Ясен пень, помню, – буркнул Рикки.
Но я бы сказала, что он позабыл. Его язык опять опередил мозги. Рикки был средним из двенадцати детей и всегда старался быть услышанным и замеченным. Мой отец сказал как-то: «Жаль, что все они родились не на ферме. Там бы они пригодились. Впрочем, здорово иметь так много детей, пока они… – папа осекся, но потом добавил: – пока они ни во что не вляпываются и не создают проблем родителям. Не мешало бы некоторым из этих мальчишек закончить военно-технический колледж».
– Не грузись, – продолжил Рикки. – Нам пора прошвырнуться.
Схватив Морин, он потащил ее из гаража. Та успела все же бросить на нас взгляд и одарить дурацкой улыбкой, словно снималась в глупом ситкоме, в роли вечно страдающей жены. Но Рикки так крепко сдавливал ее руку, что кожа Морин вокруг его пятерни побелела.
– Рад был нашей встрече, Хизер, – застенчиво пролепетал Ант, прежде чем последовать за приятелем.
А я и забыла про парня. Уставившись в его спину, я хлюпнула носом. «С чего он это брякнул?» Я находилась в гараже не одна, да к тому же мы с ним виделись всего пару дней назад. Наш район был маленьким.
В памяти
При воспоминании о том случае мне снова стало жаль парня.
Бренда, наконец, сняла с плеча гитару и поставила ее на стойку.
– Пожалуй, на сегодня хватит репетировать.
– Сколько народу съезжается на окружную ярмарку? – поинтересовалась я.
До меня начало доходить, на что я согласилась.
Клод сразу уловил мой страх.
– Девчонки, вы правда играете классно, – подбадривающе кивнул он. – Реально круто. Вы готовы к выступлению. Сбацаете там свою оригинальную «Беглянку из тюрьмы»?
– Возможно. – Я засунула барабанные палочки в петлю на своем сиденье. – Давай, Джуни, сворачивайся. Пора домой.
– Но я еще не поиграла на бубне, – заскулила сестренка, заморгав своими длинными ресницами.
Джуни была еще одной фигурой в моей жизни, претерпевшей изменения. До недавнего времени она была просто моей маленькой сестрой. Ключевое слово «маленькой». Девчушкой с волосами и веснушками как у Пеппи Длинныйчулок, при том постоянно и сильно дерзившей. А потом она внезапно – под стать Морин, только слишком рано, – начала округляться и наливаться (что казалось мне, плоскогрудой, несправедливым). В последнее время Джуни напоминала мне лисицу. И не только своими рыжими волосами. В ней было что-то еще, некая плавность, грациозность и лукавая продуманность в том, как она двигалась. Мне оставалось лишь тихо завидовать.
– Извини, Джей, – сказала я искренне. Мне и правда было жаль. Я ведь попросила Джуни вести себя тихо, пока мы репетировали. А взамен пообещала, что она поиграет с нами на бубне. Джуни просидела почти всю репетицию молча, а я теперь нарушала свое же собственное обещание. – Давай в другой раз, ладно?
Мимо гаража проехал, посигналив, автомобиль. Мы дружно помахали, не удосужившись выглянуть. За рулем наверняка сидел какой-нибудь учитель, сосед или чей-то родитель.
Бренда подошла к Джуни, приобняла ее за плечи – точь-в-точь как Рикки Морин.
– Эти поганцы все испортили, правда? Давай я к вам заеду в выходные и мы втроем поупражняемся улыбаться?
Еще несколько недель назад Клод заметил, что у меня приятная улыбка. Я проверила это, как только оказалась в тот день дома. Клод оказался не совсем прав, но из всех особенностей моего лица рот, пожалуй, наименее всего был способен вызвать плач у маленьких детишек.
Я поняла: если поупражняться, можно сделать улыбку еще более приятной (чтобы было что предложить парням, если они попросят меня улыбнуться). Бренда пообещала помочь, и Джуни упросила допустить ее к нашему «тренингу». Но до сих пор мы были слишком заняты: летняя работа и репетиции украли почти все время.
– Клянешься? – спросила сестренка.
– Конечно, – хихикнула Бренда. – Клод, тебе тоже лучше пойти, пока мы не состарились и наши лица не лишились подвижности. – Подруга постучала по часам: – Время летит быстро.
Издав вопль, Клод бросился на нас, и мы сцепились в шуточной схватке – как в детстве. Бренда ухитрилась дать мне щелбан, Клод начал щекотать так, как умел только он, а Джуни заметалась между нами, норовя ущипнуть кого-нибудь за нос. Не прекращая возни, мы отключили лавовые лампы и сообща закрыли гараж.