Зверь в тени
Шрифт:
– Эти сережки. Кто тебе их дал?
– Я сама себе их купила. Всего за пару долларов.
– Неправда! – Кухня превратилась в аттракцион «Туннель оптических иллюзий» с окружной ярмарки; пол и потолок заходили ходуном, мебель завертелась перед глазами. – Я знаю, сколько они стоят. Кто тебе их дал?
Джуни погладила одну серьгу, подбородок сестры затрясся:
– Не твое дело.
Я поборола желание дать ей пощечину.
– Джуни, скажи мне, где ты их взяла.
– Ты просто завидуешь! – оттолкнув меня, вскричала сестра.
– Джуни, – сказала я стальным тоном, стараясь не делать резких движений. Потому что я не могла ее отпугнуть, я не пережила бы ее смерть, никогда, даже за миллион лет. Я не могла потерять Джуни. Моего Июньского Жучка. Мне надо было только одно: чтобы сестренка сказала мне правду. – Это Эд? Эд дал тебе эти сережки?
Джуни резко мотнула головой; серьги качнулись, хлестнули ее по щекам, накренились влево, потом вправо. Тик-так.
– Тогда кто? Ты слишком юна, чтобы гулять с парнем, который может подарить тебе такие серьги. Это опасно.
Джуни разомкнула свои блестящие розовые губки, как будто собиралась мне что-то сказать. Но вместо этого извергла на меня поток гнева:
– Ты просто хочешь внимания, ты всегда его хотела. Вы с папой души не чаете друг в друге. Это всем видно. Всем. А мне остается общаться только со спятившей мамой. Но теперь и у меня появился свой человек.
– Джуни! – взмолилась я. Мое хрупкое душевное равновесие вмиг нарушилось. – Пожалуйста!
Скрестив руки на груди, сестра еще сильней выпятила подбородок. И стала очень похожа на маму – ту, прежнюю.
Она не собиралась мне открываться.
– Это Эд, – разрыдалась я в трубку. – Папа, он теперь взялся за Джуни!
Он бросил трубку с такой силой, что ее хлопок отозвался в моем ухе жуткой болью.
Через десять минут отец примчался домой в служебной машине с завывающей сиреной, включенной мигалкой и полицейским за рулем.
Но у меня уже не было сил, чтобы проникнуться к нему благодарностью за то, что он мне поверил.
Едва отец ворвался в дом, я указала ему на лестницу. Он взлетел наверх, перескакивая через три ступеньки зараз. Если бы Джуни увидела отца в этот момент, она бы больше не сомневалась в том, как сильно он ее любил. Я последовала за отцом, увидела, как он рывком распахнул дверь ее комнаты, вбежал внутрь и сгреб в объятия. Как будто отпусти он Джуни, и ее бы унесло от нас прочь, навсегда.
Отцовское внимание напугало сестру.
– Я не обезумел, Джуни, – сказал отец, выпустив ее из объятий через несколько секунд. – Но ты должна мне сказать, откуда у тебя эти серьги. Это очень важно.
Сестра уже сняла их. Сережки лежали на туалетном столике. Похоже, Джуни начала понимать, насколько все было серьезно. И она, наверное, призналась бы отцу,
Именно в этот момент в дверь нашего дома заколотил кулаком шериф Нильсон.
– Гари?! – заорал он.
И Джуни плотно сжала губы.
Нильсон поднялся наверх, и они с отцом вдвоем набросились на Джуни. Они пытали сестру минут двадцать, но так и не смогли выудить из нее ничего, ни угрозами, ни обещаниями. Между делом пожаловал и рыжеволосый Гулливер Райан со своими вопросами, но Джуни отказалась разговаривать и с ним. Шериф Нильсон воспользовался нашим телефоном на кухне, чтобы объявить в розыск Теодора Годо. Пристроившийся за его спиной агент Райан не спускал с меня и Джуни глаз.
Все это произошло со скоростью света.
Потом отец с шерифом уехали, а агент Райан остался внизу. Я вернулась в свою спальню, приподняла расшатанную половицу и достала пузырек с таблетками миссис Хансен, «пилюлями счастья», которые я у нее стащила.
Шериф Нильсон утверждал, что Морин наглоталась этих таблеток, и они замедлили ее реакцию настолько, что лишили способности бороться, когда она тонула.
Меня побудила стащить эти таблетки смутная идея проделать то же самое.
Но теперь я отказалась от подобной затеи.
Мне захотелось только одного: затолкать эти таблетки в глотку Эда и заставить их все проглотить.
Глава 50
В этот вечер я закормила Джуни спагетти с тефтелями, побаловала ее на десерт мятным мороженым с шоколадной крошкой и позволила ей самой выбрать, какое шоу посмотреть по телевизору. Поначалу присутствие в доме агента Райана немного нас стесняло, но он сидел на стуле у двери так тихо и неподвижно, что сам стал восприниматься придверным стулом.
Перед сном я наполнила для Джуни ванну (как делала для мамы), а после того, как сестренка помылась, накрасила ей ногти и на руках, и на ногах розовым лаком и заплела волосы в африканские косички, чтобы утром расплетенные пряди превратились в эффектные кудряшки. Мне показалось, что Джуни стало не по себе от осознания того, насколько сильно ей понравилось чужое внимание. А мне было приятно заботиться о ней. В последнее время мать требовала от меня столько заботы, что Джуни и правда оказалась обделена.
– Сыграешь мне песенку, Хизер? – попросила сестренка, когда я уложила ее в кровать и накрыла одеялом.
– Что? – Я очень устала за прошедший день, но развернуться и уйти не смогла.
– На спине, как раньше. Чтобы я быстрей заснула.
Я улыбнулась, согретая неожиданным воспоминанием. Когда Джуни была совсем крохой, я частенько отбивала на ее спине легкую барабанную дробь, пока ее не смаривал сон. Не думала, что Джуни это помнила.
– Конечно. – Я перевернула сестренку на живот, «сыграла» в замедленном ритме свою любимую песню группы Fanny «Молодые и глупые», а потом погладила ее по косичкам.