Зверь
Шрифт:
Даррелл горделиво выпятил грудь вперед.
– А ты сомневался? Она слишком сильно влюбилась, ее коленки начинают дрожать, а трусики сами слетают при виде меня, – хвалился идиот.
От его слов холод разливался в моей груди. И я сам не понимал почему. Я не знал Митчелл, она мне никто. Мы даже не знакомы с ней нормально.
– И как она терпит тебя, ты ведь горделивый мудак, Майк, уж извини, – прямо сказал ему Ник Эшбрук.
Даррелл лишь рассмеялся.
– Она любит меня таким, какой я есть, вам далеко до этого, парни. Пока все хотят Милашку Митчелл, Милашка Митчелл хочет меня, –
Налицо комплекс неполноценности. Для чего он распускал свой павлиний хвост? Думал вызвать зависть в парнях? Да, многие были не самыми святыми, некоторые не лучше Майка, но большинство не относились к девчонкам как к товару. В команде были и хоккеисты старше тридцати лет, многие из них уже обзавелись и женой и детьми и дорожили тем, что имели.
– Я видел, как ты руки ей выкручивал, – уже без смеха сказал Сойер. – Чувак, это совсем не круто. Ты больше и сильнее и должен это понимать.
Даррелл делал вещи похуже, узнай парни весь список, вряд ли приняли бы его в компанию.
На место рядом с Дарреллом сел Остин Стоун – защитник Дьяволов. Он с неким осуждением в глазах покосился на Майка.
Даррелл покраснел, было видно, что самому ему стыдно за содеянное, однако признаться он не мог, это нанесло бы удар по его самолюбию.
– Не выдумывай Сойер, мы немного повздорили, но больно я ей не делал. Простая ссора. Она сама начала скандал, но уже извинилась передо мной.
Я не мог держаться в стороне от этого дерьма. Если Утконос сама была не в состоянии дать ему отпор, это решил сделать я. За тренировку я хорошенько отыгрался на нем, чтобы у него не было сил истязать ее. Почему-то мысль, о том, что он мог делать Утконосу плохо, делала плохо и мне.
Я не чувствовал себя подонком. Да, я был больше Даррелла. Но если ему захочется выплеснуть свою агрессию, я всегда к его услугам, в отличие от хрупкой девушки, я смогу дать отпор. Делал это не раз.
– Я все съела, можем идти, – отодвинув от себя пустую тарелку, сообщила Джой. Я расплатился по счету, и мы направились к выходу, пока мисс «я выверну всю твою душу наизнанку» не заметила меня. Однако выходя из зала, я увидел, как зеленые глаза с интересом и явным любопытством разглядывали меня и, главным образом, Джой.
***
Понедельник начался с тренировки. Раздевалка гудела.
– Господи! Она такая горячая, пусть возьмет все мои деньги! – завопил Басс. Остальные лишь поддакивали, отпускали грязные шуточки, и комплименты, столпившись вокруг Сойера.
– Она такая аппетитная, так бы и съел, – мечтательно пропел Вик Назаров, сопровождая все нечленораздельными животными звуками.
Это был словно портал в ад. Басс притащил в раздевалку порно? Это что-то новенькое.
– Она всегда в этих футболках таскается, как монашка, зачем прятать такую красоту?
Я стянул с себя толстовку, но расслышав последнюю фразу, замер. Что-то насторожило меня, было смутно знакомым.
– Черт мои яйца звенят, когда я вижу эти буфера.
– Держи свои яйца подальше от нее, на прошлой неделе она чуть не оторвала яйца Басса, –
Чуть не оторвала яйца. Хм. В раздевалку забредала девушка? Я знал только одну девушку не из дирекции и помощников клуба, которая могла заходить в раздевалку. Но нет, не могут же они обсуждать ее.
– Теперь я понимаю, чего Даррелл все время такой веселый и, не переставая, болтает о ней. Настоящая секс-бомба! Что же она в постели вытворяет!?
Черт, это то, о чем я думаю!
Растолкав парней, я подошел к Бассу и нагло вырвал телефон из его рук.
– Какого черта, Пауэлл? – взревел он.
Но я не слушал его.
На экране телефона был вебсайт какого-то журнала. Статья и прикрепленные фото. Я открыл первое и обомлел, воздух покинул мои легкие, по телу пронеслась легкая дрожь.
Утконос… Перри обнаженная позировала перед камерой. Длинные рыжие волосы скрывали ее грудь, ноги были расставлены и чуть согнуты в коленях, будто она собиралась сесть в позу «лотоса», свод ее бедер прикрывали маленькие черные трусики. Поза не была эротичной или вызывающе-сексуальной, так скорее позировали модели на страницах глянцевых журналов. Девушка на фото не старалась привлечь мужское внимание, она просто чувствовала себя уверенно и не боялась об этом заявить.
Ее глаза лучились счастьем и лукавством, на пухлых розовых губах растянулась кокетливая улыбка. Щеки, нос и лоб, плечи и грудь были покрыты веснушками. Такой я ее видел лишь раз. В тот день, когда она угостила меня шоколадным батончиком из автомата с едой. Ее бедра были полными, но упругими и загорелыми.
Я почувствовал, как низ моего живота наливается тяжестью, и сразу же за ним последовал укол вины. Я знал эту девушку и не думал, что ей могла быть приятна такая реакция, хотя если вспомнить ее смелые прикосновения к моему животу и спине, я уже не был уверен.
– Нравится, Пауэлл? – усмехнулся Басс и все вокруг заржали. Я поднял голову и окинул грозным взглядом парней, постепенно смешки стали стихать, каждый чувствовал напряжение в раздевалке, которое шло главным образом от меня.
– Этим вы здесь занимаетесь? А должны, кажется, уже быть на льду! – вскипел я. Не знаю, что меня взбесило больше, то, что все они как животные разглядывали ее фотографии, отпуская сальные шуточки, или то, что ее фотографии разглядывал я, не в силах оторваться. А возможно то, что мне нельзя испытывать желание и восхищение, глядя на фотографии девушки, которая встречается с Дарреллом. Я не этого хотел.
– Всю малину обломал, чувак! – воскликнул Сойер, убирая телефон.
Он принялся натягивать на себя снаряжение, но поймав мой разъяренный взгляд, замер.
– Тридцать кругов по арене! – бросил я. – Тренируй скорость.
– Ты не тренер, Пауэлл, – огрызнулся он.
– Нет, но попробуй ослушаться.
Сойер сжал зубы от недовольства, но ничего не ответил мне, продолжил переодеваться, как и остальные члены команды. Успокоить постоянные смешки и грязные разговорчики мне было не под силу. Парни есть парни. Раздевалка была полна тестостерона, и большинство из игроков обожали Митчелл, которая даже в своих мешковатых футболках выглядела словно фотомодель.