Зверь

Аллен Селина

– Это было случайно, – отрезал я. Перри могла казаться настоящей пронырой-журналисткой, однако я понимал, что она не хотела вредить мне. Просто верил в это. Даррелл не заслуживал ее. Как же сильно была промыта ее голова.

– Почему ты не расскажешь ей о нем, о той ситуации? Думаешь, не поверит?

– Поверит, да вот только это ни к чему не приведет. Ее с ним держит что-то другое.

– Что?

– Сам пока не уверен, только догадываюсь.

Полагаю все дело в ее отношениях с матерью.

– Вы как слепые котята, –

вдруг сказал Даллас, заставляя меня отвести взгляд от Перри.

– О чем ты?

Белл засмеялся.

– Ты взгляда от нее не отводишь, а она тайком поглядывает на тебя. Странно, что Перри выходит за Даррелла. Она без ума от другого хоккеиста, это же очевидно.

– С чего ты взял?

– Серьезно друг, ты баран, – ответил Даллас, поднося ко рту стакан с виски.

Не думаю, что у нее есть ко мне чувства. Влечение, возможно. Она ведь только рычит на меня постоянно. Но даже если и есть…

– Я не смогу дать ей то, что нужно, – сказал я, будто сам нуждался в этом напоминании или предостережении. – Ты знаешь мою историю.

– Знаю, но это не означает, что тебе следует полностью закрыться и не пускать никого в душу.

– Ты сам никого не пускаешь в душу, – огрызнулся я.

– Кандидатки нет, – признался Даллас. – Нет той, кто заставляла бы меня смотреть на нее так, как ты смотришь на нее.

Кажется, он придумал там себе что-то. Я смотрю на нее с обычным желанием.

– Ты видишь то, чего нет. Нас тянет друг к другу, но только физически.

Он рассмеялся.

– Нет, это ты упрямо игнорируешь то, что находится перед твоим носом, – добавил Белл и переключился на флирт с девушкой-барменом. Я подозвал к себе другую девушку за баром.

– Что интересует, красавчик? – спросила блондинка, облокачиваясь на стол.

– Есть у вас что-нибудь малиновое? И безалкогольное.

– Дайкири, мохито, розовый ром, малиновый лимонад…

– Лимонад подойдет.

– Как будешь платить? – спросила она, наставляя на меня свою вываливающуюся из майки грудь.

Я усмехнулся и отвел взгляд.

Прости, блондиночка, но меня в последнее время заводят только рыжие. Поправочка: одна рыжая.

– Как и все, картой.

Через несколько минут, схватив стакан со стола, я беспардонно сел на стул между Реем и Перри и поставил перед ней стакан.

Рей усмехнулся, а Перри неловко взглянула на меня.

– Спасибо, – сказала она и пододвинула к себе стакан.

– Не за что, Утконос, – машинально ответил я.

Перри моментально уперла в меня свой яростный взгляд, ведь я назвал ее нашим особым прозвищем при Рее.

Пока она не успела испепелить меня изумрудными глазами, к нам присоединился Даллас. Он стал расспрашивать Перри о работе и прочих вещах. А я молча наблюдал за каждой переменой на ее лице.

Глава 22

Перри

Когда я пришла в единственный знакомый

мне в городе бар, то не ожидала застать здесь Пауэлла, да не одного, а в компании двух игроков Островитян.

Так я и узнала, что у Макса есть друзья. И оба друга были его соперниками на льду.

С Далласом Беллом я уже была знакома. Он долгое время играл в команде с Майком. Даллас был высоким и мускулистым – защитники в хоккее практически всегда большие. У него были темные волосы и пронзительные карие глаза, но выражение лица часто было враждебным, однако это не смущало девушек, которые летели к нему, как светлячки на садовый фонарь. Возможно, их привлекала его жесткость, а может бесчисленное количество татуировок, которыми была покрыта его кожа. Белл нравился мне, я знала, что он мог быть настоящей задницей, ведь Даллас был более жесткой копией Пауэлла, однако у меня с ним не было проблем.

А вот Рей Уилсон настораживал меня. Капитан Островитян был известным ловеласом. Его голос был особенно мелодичен, прямо как песни сирен, он был веселым и постоянно флиртовал. Он знал, что его внешность – преимущество и пользовался этим. Девушек привлекали его потрясающие мышцы, светлые волосы, и синие глаза, а еще невероятные харизма и обаяние.

Однако самой большой моей проблемой в этот вечер был Пауэлл. Когда я говорила с Реем или Далласом, чувствовала пронизывающий взгляд на своей щеке или шее. Да и в целом сидеть в компании трех здоровенных хоккеистов было смущающе для меня. Поэтому когда двое из них решили уйти, я не возражала.

Попрощавшись с Уилсоном и Беллом, Пауэлл схватил мою куртку со стула и попытался одеть меня.

– Пойдем, я прослежу, чтобы ты безопасно добралась до отеля, – строго, словно мой папочка, сказал он.

Я рукой отодвинула от себя свою же куртку и взглянула на него, протестующе изогнув одну бровь.

– Извини, Пауэлл, но я только пришла. Мне не удалось сделать то, чего бы я хотела, а хотела я танцевать.

– Танцевать? – удивился он.

– Ага, так что верни куртку на место и можешь идти. Удачи, – сказала я и, заправив выбившуюся из прически прядку волос за ухо, вышла в центр зала.

Свет давно приглушили, воздух разогрелся, хоть снаружи и было прохладно. Музыка была не та, что я слушала обычно, но сойдет. Остальным все нравилось, хотя трудно сказать: в полумраке я едва различала лица людей, что было лишь на руку мне. Никто не узнает, никто не будет задавать вопросов. К тому же Нью-Йорк – это восточное побережье, а раньше я работала преимущественно на западную аудиторию.

– Я угадал с напитком? – От мужского бархатного голоса по всему моему телу забегали мурашки. А когда теплые руки накрыли мою талию, и вжали меня в крепкое большое тело, я растеряла все навыки речи. Я узнала бы обладателя этих рук даже будучи слепой и глухой. Только Пауэлл был словно гора, только ему моя макушка едва доставала до ключиц.