Зверь
Шрифт:
В тишине больничной палаты Мэри поймала себя на том, что изучает лицо Рейджа, будто пытается вновь запомнить черты, и без того отпечатавшиеся в ее мозгу. Но с другой стороны она не пускала слюнки на эту неземную красоту. Она пыталась отыскать немного храбрости в себе. Или в чем-то еще.
Учитывая ее профессию, в подобный момент от нее можно было ожидать лучшего поведения.
«Скажи ему, - подумала она.
– Расскажи ему о Битти и ее матери, и о том, как ты облажалась в своей работе и чувствуешь себя ничтожеством».
Проблема в том, что все эта болтовня с признаниями
– Я бы совершенно точно пришла и нашла тебя, - повторив уже произнесенные слова, Мэри знала, что он попал в яблочко - потому что она действительно чувствовала себя так, будто должна покаяться.
– Правда. Нашла бы.
Замечательно, теперь ее саму тошнит.
Но Боже, как она могла сказать ему, что так сильно старалась его спасти не из-за их отношений, и даже не из-за его Братьев и того, какой трагедией стала бы его смерть для всего особняка, а из-за кого-то другого? Даже если этот кто-то и его проблемы были действительно благородным поводом? Даже если эта третья сторона была только что осиротевшим ребенком?
Потому что это выглядело бы предательством по отношению к ним и их отношениям. Когда ты находишь настоящую любовь, когда тебе даровано это счастье, ты не решаешь вопросы жизни и смерти, опираясь на чужие проблемы и ситуации. Если только это не твой ребенок, конечно - и видят небеса, у них с Рейджем никогда не будет никаких детей.
Оу. Ладно, это больно.
– Что больно?
– спросил Рейдж.
– Прости. Ничего. Прости меня... просто долгая ночь.
– Я знаю это чувство, - Рейдж отпустил ее ладони и широко развел свои огромные руки, мышцы проступили под его кожей, отбрасывая резкие тени.
– Ложись. Дай мне почувствовать себя мужчиной, а не куском мяса. Я хочу подержать тебя.
– Тебе не придется просить дважды.
Растянувшись рядом с ним на постели, Мэри положила голову ему на грудь, прямо на грудную клетку, и глубоко вздохнула. Запах темных специй и его связующего аромата витал в воздухе, и она закрыла глаза, стараясь избавиться от всех обвинений, скачущих и пляшущих у нее в голове точно цирковые клоуны, которых она никогда не считала смешными.
К счастью, прикосновение к коже Рейджа, жар его тела, его живое присутствие было подобно Валиуму20 без побочных эффектов. Напряжение медленно оставило ее, и эти ублюдки с резиновыми носами, кошмарными париками и дурацкими шлепающими башмаками растворились на заднем плане.
Они несомненно вернутся. Но сейчас она могла не беспокоиться об этом.
– Оно снова бьется так сильно, - пробормотала Мэри.
– Мне нравится биение твоего сердца.
А еще ей нравилось, как ровно вздымается и опадает его мощная грудь.
И знаете что... эта гладкая, лишенная волос кожа поверх мощных жестких мышц тоже неплоха.
– Ты такой большой, - сказала она, протягивая руку и даже не имея возможность полностью обхватить его тело.
Смешок, завибрировавший в его груди, был немного натянутым. Но он продолжил:
– Да? Расскажи мне, какой я большой.
– Ты очень, очень большой.
–
Мэри хорошо знала эту манеру лениво растягивать слова... прекрасно понимала, что на уме у ее мужчины и была уверена, что если опустится ниже по его укрытому одеялом телу, то обнаружит, что каждый сантиметр его тела находится в рабочем состоянии, хоть и побывал на грани жизни и смерти.
А точнее, определенные тридцать сантиметров. Плюс-минус.
Глаза Мэри метнулись к двери, и она пожелала, чтобы та была заперта. Вокруг было столько медиков... ладно, всего трое. Но когда ты заинтересован в уединении, даже трое - слишком много.
Рейдж шевельнул бедрами, и это характерное утолщение потерлось под покрывалом, от чего он прикусил нижнюю губу. Мэри почувствовала, как все ее тело отзывается вспышкой жара. Боже, она ненавидела то странное расстояние, разделявшее их в последние дни, едва уловимую потерю связи, которую она ощущала уже некоторое время. Хоть их любовь и не угасла, они словно отрывались друг от друга... хотя продолжали говорить слова любви, когда это было нужно, спали в одной кровати и не могли представить себя где-то еще с кем-то другим.
Хотя если так подумать, когда в последний раз они просто проводили время вместе, только вдвоем? Рейдж был так занят войной, а также из-за нападений на Рофа и трон. Как только Битти и ее мать попали в «Безопасное место», Мэри с головой ушла в работу, которая не отпускала ее даже тогда, когда заканчивалась ее смена. Черт, беспокойство о Битти и Аннали преследовало ее даже во сне.
По правде говоря, эта маленькая девочка снилась ей почти каждый день.
«Слишком долго», - подумала Мэри. Слишком много времени прошло с тех пор, как они с Рейджем по-настоящему уделяли время друг другу.
Так что да, пусть это и было лишь временным пластырем для раны, пусть они и находились в публичном месте, и да, пусть Рейдж и был мертв не так давно... Мэри скользнула рукой под простыни, медленно гладя рельефный живот своего мужчины.
Рейдж зашипел и застонал, вновь двигая бедрами. Его руки вытянулись вдоль тела, хватаясь за края кровати.
– Мэри... я хочу тебя...
– С удовольствием.
Его эрекция была толстой и длинной, и когда Мэри обхватила ее, бархатное ощущение его кожи, гортанные звуки, которые он издавал, и то, как усилился его связующий аромат стали как раз той близостью, в которой они нуждались. Это только для них двоих, и ничего другого здесь не требовалось - ни ее работы, ни его работы, ни ее волнений, ни его стресса. В этом отношении секс был лучшим пылесосом в мире, собирающим всю пыль и мусор Нормальной Жизни, притуплявшей их связь, чтобы их любовь оставалась чистенькой и сияющей как никогда.
– Возьми меня, - потребовал Рейдж.
– Раздевайся и забирайся на меня.
Мэри глянула на все это медицинское оборудования, стоявшее у его кровати, и захотела выругаться. Кстати, о скачках на мониторе.
– Что насчет приборов? Кажется, они начинают нешуточно волноваться.
– Нуууууууууууу, это потому что я начинаю не на шутку волноваться.
– Если они слишком...
И в ту же секунду резко запищал прибор, отслеживающий сердечный ритм. Как только Мэри выдернула руку из-под одеяла, в палату влетела Элена.