Звери из детства
Шрифт:
— А, понятно… — говорит мама. — А что ты ревешь?
— Рыжик умер. Тот, помнишь, я домой приносила. Они без мамы не могут жить, маленькие. Уже и Пятнаш умер, и Снежинка, и тот, которого мы никак не называли.
— И… кто остался? — спрашивает мама.
— Никто! Мы сейчас Рыжика похоронили под рябиной. Мне Славик сказал: «Возьми шприц на память. Рыжик последний из него пил».
Мама не хочет, чтобы Наташка шприц в дом несла, а что скажешь? Она уговаривает:
— Брось…
И обещает:
— Мы
Но ей ничего не идет на ум. Только вспоминается витрина, к которой Наташа с Толиком бегут, едва входят в магазин.
Вот зверь, которого никто не купит!
В самом деле, думает мама, черепаха — это вам не собака и не котенок. Ее не надо приучать к месту и следить, чтоб по столам не прыгала. Не обязательно гулять с ней каждый день. И шерсть не летит с нее в суп и в компот.
Наступает день, когда Наташка с мамой и братом идут в универмаг — уже не за каким-нибудь стиральным порошком. В дальнем углу усатый дядька лукаво смотрит на них из-за витрины. А за стеклом, в витрине — черепашки.
Наташка вдруг понимает, сколько же она мечтала об одной такой.
А мама первый раз к этой витрине подошла. Рассмотрела ее как следует. Теперь топчется рядом с Наташкой, шепчет ей на ушко:
— Доча, пойдем. Не знала я, что это так дорого…
А продавец стоит перед ними — только ус подкручивает.
— Оба твои? — спрашивает у мамы про Наташку с Толиком.
И, не глядя, как мама смущается, сникает перед его витриной, говорит:
— Цену я сбросить не могу, я не хозяин. Давай-ка я лучше Коляну позвоню.
Достает мобильник и звонит:
— Колян, слышь, к тебе женщина с детишками придет. Ты ей отдай по оптовой цене. Что, говоришь, у тебя не осталось ничего? А когда новых ждешь, нескоро? Ну, что-то же у тебя есть сейчас? Так принеси им то, что есть, они сами выберут…
А после рассказывает маме с Наташкой и Толиком, как ехать к Коляну. И еще говорит, как выбрать черепаху. Это очень важно, чтобы она была здоровой. Если вдруг больная попадется, ее вряд ли вылечишь. И деньги пропадут.
— А Колян — он до чего хитрый, — говорит продавец. — Сам не скажет, если с черепахой что-нибудь не так.
А между тем, как отличить больную черепаху — об этом во всех книжках написано. Наташа уже читала, знает.
Они с Коляном встречаются на остановке — той, где она с мамой и братишкой ни разу не была. Похоже, они очутились в другом городе. А может быть, в деревне — если бы по деревням ходили троллейбусы. Дорога узкая, вокруг маленькие домики, заборы и сараюшки. Все зелено.
Колян их ждет на остановке, с коробкой. Там внутри возятся, скребутся коготками две черепашки — а говорил, ничего нет!
Он придвигает коробку:
— Выбирайте!
Мама с Наташкой и Толиком глядят — а выбирать-то нечего! Одна
Вторая черепаха ничего бы вырыть не смогла. Лапки у нее тонкие, болтаются, точно веревочки. А панцирь, панцирь! Уж до чего ободран… Весь в белых пятнах там, где с него сколупнули верхний слой.
— А вы что думали, — хмыкает Колян. — Они же бьются по дороге. Их к нам везут издалека.
— Откуда, из пустыни? — спрашивает Толик.
— Конечно, из пустыни, — говорит Колян.
— А кто их возит?
Толику представляется длиннобородый старик в чалме, с волшебным сундучком. Откроет сундучок — и из него карабкаются на свет, лезут черепашки. Каждая — сама как волшебный сундучок на ножках.
Но Колян не хочет отвечать Толику. Он только ему на кончик носа пальцем нажимает. И неохотно говорит:
— Люди как люди возят. Такие же, как мы с тобой.
И сразу к маме поворачивается:
— Ну что, выбрали?
— Конечно, — отвечает мама. — Выбрали.
Тут у Наташки екает сердечко. Какую мама выбрала — это хоть кому понятно.
— Мам, знаешь, — говорит Наташка, — эту черепаху ведь купит кто угодно. А если мы вот эту не возьмем, ее никто не купит… Все же знают, что с побитым панцирем — не надо. Про это в книжках пишут…
— Ну да… — растерянно говорит мама.
И Коляну на секунду становится неловко, оттого что он принес им раненую черепаху. Правда, он тут же говорит себе, что просто так ее принес. Чтобы они видели, что у него в самом деле ничего больше нет. Что он всех выгреб, до последней. А последняя — никуда не годится.
— Мам, если мы ее не купим, она, наверное, умрет, — хнычет Наташка.
— Да она так и так, наверное, умрет, — честно говорит Колян.
— Что делать-то мне? — Мама совсем теряется. Думает: как только Наташка жить будет? То над котятами ревет, то хочет купить больную черепаху. Не понимает еще, что людям тоже иной раз больше всего нужно, чтоб пожалели их. А как начнет понимать? Надолго ли ее сердечка хватит?
— Ну… Дайте эту… — неуверенно говорит мама.
— Какую? — уточняет Колян.
— Которую дочка хочет….
— Да вы что? Зачем?! — теряется теперь Колян.
Мама оправдывается:
— Это же ей черепаха. Ей и выбирать.
Мама отдает Коляну деньги. Тот вертит в руках купюру, наконец опускает ее в карман:
— Я вас предупредил…
Мама коробку несет, Наташка и Толик рядом прыгают. Наташка щебечет:
— Знаете, как ее зовут? Кто угадает, как ее зовут? Ее зовут Тартюша! Потому что Тортилла — это по-иностранному значит «черепаха». В «Буратино» черепаху Тортиллой звали. Но она старая была. А наша маленькая еще, правда ведь, мама, скажи!