Звери на улице

Ефетов Марк Симович

— А как звали собаку? — спросил Слава.

Маргит посмотрела на Славу с осуждением.

Вольфганг молчал.

Павлин за это время дважды повернулся вокруг своей оси. «Что это он, в самом деле, — подумал Слава, — расхвастался своими перьями. Только мелькает перед глазами».

Время шло так медленно, что Слава поднял левую руку к уху и послушал, тикают ли часы. Да, тикают. А то казалось, что время совсем остановилось.

— Так вот оно как, — продолжал Вольфганг, — про то, как звали собаку,

помнится мне, проводник не говорил. Он рассказал только, что в тот самый момент, когда собаке грозила гибель от медвежьей лапы, грянул выстрел: зверь рявкнул и присел. Теперь мишень, можно сказать, из движущейся стала недвижимой. Полыхнуло пламя из двустволок, и медведице пришёл конец…

Молчал Вольфганг.

Молчала Маргит.

Молчал Слава.

А на языке у него вертелось: «Как же взяли в берлоге медвежат?» Но он сдерживал себя и не произнёс ни слова.

— Так вот оно как, — сказал Вольфганг. — Потом собака повела охотников в берлогу. И там оказались все медвежата — любимые и нелюбимые.

— Медвежата! — воскликнул Слава и сам удивился, услышав свой голос, будто это не он сказал, а кто-то сидящий в нём. — Сколько?

— Да, медвежата, — повторил Вольфганг.

Нет, тут Слава не мог молчать.

— Два? — спросил он. И не спросил, а выкрикнул.

Вольфганг посмотрел на него с удивлением и отрицательно покачал головой:

— Нет, три. Два малыша лежали на подстилке, а третий отдельно между корней. Ведь берлога та была…

— Вольфганг! — воскликнул Слава, но Маргит взглядом заставила его замолчать.

— …была, — продолжал Вольфганг, — под большим деревом. Я думаю, что когда к медведице подкатывался старший медвежонок, она била его лапой. Да, да, не удивляйтесь — это же обычно у медвежьих матерей. Только бьёт она, конечно, не когтями, а подушечкой мягкой лапы — не больно, но так, что медвежонок откатывается прочь. Он же пушистый шарик. Вот оно как…

Теперь Вольфганг разговорился, а Слава и слушать его не хотел. С трудом он дождался, пока Вольфганг произнесёт своё заключительное: «Вот оно как».

Маргит, которая всё понимала и всё знала, спросила:

— Медвежат было точно три?

— Точно, — подтвердил Вольфганг. — Завтра вы сможете прочитать об этом в паспорте Мишки. Там всё сказано: и когда примерно родился, и сколько у него было братьев и сестёр. У этого Мишки были брат и сестра. Это так же точно, как то, что я Вольфганг.

— Всё, — сказала Маргит. — Пошли. Этот Мишка не твой медвежонок.

Доктор Рознер

До закрытия зоопарка осталось два часа, и энергичная Маргит решила использовать всё это время до последней минуты, чтобы разыскать следы Славиного Мишки.

— Зря я начала с Вольфганга, — сказала она. — Он, конечно,

старейший здесь работник, но всё-таки он не знает всего, что произошло в зоопарке. Нам нужно найти доктора Рознера. Он знает всё.

— Доктора? — переспросил Слава. — Он что, лечит зверей? Он ветеринар?

— Да нет, никого он не лечит и никакой он не ветеринар. — Доктор Рознер — директор зоопарка.

— А почему — доктор?..

К этому времени жизни в Берлине Слава уже заметил, что вокруг очень много докторов. Только и слышалось: «Мы встретимся с доктором таким-то… В музее нас будет сопровождать доктор такой-то… О, об этом надо спросить доктора…» Так много было докторов вокруг, как всё равно в больнице. В чём же дело?

— Доктор, — сказала Маргит, — это потому, что у него есть высшее образование. Понял?

Слава не совсем понял, но сказал: «Угу».

— Высшее — понимаешь? У нас так принято: окончил человек институт — значит, доктор.

— Каждый? — спросил Слава.

— Каждый.

— И не обязательно для этого окончить медицинский институт?

— Конечно, нет.

— А если человек окончил строительный институт или писательский — он тоже доктор?

— Да. Пошли. Вот, кажется, в ту дверь вошёл доктор Рознер. Догоним?

— Догоним.

И они побежали…

Доктор Рознер понравился Славе с первого взгляда. Они столкнулись с ним в дверях конторы зоопарка, и он чуть было не сшиб с ног сразу Маргит и Славу. Но понравился он Славе не потому. Когда человек спешит и навстречу ему тоже бегут, никуда не глядя, — столкнуться не шутка. А Рознер бежал, как потом выяснилось, чтобы попасть к себе в кабинет только на мгновение и взять перчатки.

В дверях Слава столкнулся с чем-то чёрным и мягким. Это и был доктор Рознер, весь в плотной коже — пальто, перчатки, сапоги, шлем.

— Вы ко мне? — спросил он на ходу, когда Маргит и Слава, развернувшись, побежали за ним по дорожке, которая вела из конторы.

— К вам, — сказала Маргит.

— Тогда подождите, я скоро вернусь. В нашей больнице случилась беда с медведицей. Подождите меня здесь.

Он шёл очень быстро, передвигая длинные ноги, как будто был на ходулях. Слава с Маргит так быстро идти не могли и потому бежали рядом. При этом Слава шепнул Маргит:

— Не будем ждать здесь, пойдём в больницу.

— Можно нам с вами? — спросила Маргит на бегу.

Доктор Рознер не ответил, и они продолжали бежать, считая, что молчание — знак согласия. Так решил Слава и, наверно, Маргит, которая тоже не остановила бег…

А вот и больница. Первое, что Слава увидел, была настоящая военно-походная кухня. На колёсах большой бак с трубой. Слава сразу подумал о фронте, на котором он, конечно, не был, но всё знал по кино и фотографиям.