Звери у двери. Часть 2

Махавкин Анатолий

Илья, сидевший у изголовья, поднимается и подходит к нам. Парень выглядит утомлённым. Оно и не удивительно: с самого происшествия он ни на шаг не отходит от Наташки. Молодец. Я бы так не смог.

– Никаких изменений, - Илья морщится, - я пытался с ней говорить, но это - бессмысленно. Такое ощущение, будто в теле вообще никого нет. Пустая оболочка.

– Может именно так мы и умираем?
– спрашивает Галя и в её голосе звучит тень ужаса, - она же холодная, как ледышка и не шевелится!

Илья только пожимает плечами. Его явно не тревожит предположение Галины.

Я прислушиваюсь к себе. Боюсь ли я смерти? Нет. Жизнь - прекрасна и умирать нет никакого желания, но страха нет. Что ж, если это действительно наша смерть, встретим её спокойно и с достоинством.

– Королева вернулась?
– вдруг спрашивает Илья и в ответ на моё недоумение, поясняет, - видел её карету у входа. Кажется, там ещё был Витя.

Виктор?

ВИТЯ

Королевская библиотека - самое тихое и безлюдное место во всём дворце. Мало кого, из дворян, интересуют покрытые пылью тяжёлые тома, устало развалившиеся на стеллажах и вращающихся полках. Здесь можно отыскать всё, что угодно: новые издания, щеголяющие печатным шрифтом и цветными гравюрами; древние фолианты, с рукописным текстом и примитивными рисунками, и даже, абсолютно дряхлые, свитки с выцветшими буквами, на языках, неведомых подавляющему большинству.

Когда я ощущаю усталость от всего и всех, я всегда иду сюда. Приятно сидеть в уютном полумраке, неторопливо вкушая описания дальних стран и городов, сравнивая их с собственными впечатлениями. Почти всегда чтение напоминает выслушивание смешных анекдотов, особенно в сочетании с дурацкими картами, щеголяющими надписями типа: "Здесь никто не живёт" или "Здесь обитают монстры" и даже "Здесь кончается божья суша и океан".

Сегодня мне попалась историческо-богословская ерунда, под кратким наименованием: "Основы". Какой-то, из давно умерших, священников, раздуваясь от собственной важности, пытался давать пояснения к канонической книге местных святош: "Беседы с Господом". Автор то съезжал на резкую критику своих коллег, то принимался истерически обвинять еретиков и язычников, временами сваливая всех в одну, общую кучу. К середине опуса становилось понятно: во всём мире существует лишь один, истинно верующий - автор этой книги.

Дверь в библиотеку тихо скрипнула, и я поднял голову, уставившись на бледного, от страха, лакея, мнущегося около входа. Дьявол, ведь специально же поставил болвана снаружи, чтобы никто не смог мне помешать! Так какого чёрта? Впрочем, только очень важная причина могла вынудить слугу преодолеть ужас перед гневом сверхъестественного существа. Перед моим, то есть.

Тяжело вздохнув, я поманил пальцем, заметив, как просияла от радости, белая потная физиономия.

– Господин, - слуга согнулся, едва не воткнувшись лбом в дощатый пол, - прошу прощения, за беспокойство, но вас спрашивает какой-то человек. По виду: из простолюдинов.

– Ну и на кой он мне сдался?
– прошедшее раздражение очень быстро возвратилось, - как он вообще сумел пройти во дворец? Как там у вас принято -

всыпьте ему плетей и гоните прочь. А если ты ещё раз помешаешь - убью.

Лакей тяжело сглотнул, обретая цвет безупречного алебастра. Уж кто - кто, а обитатели королевских апартаментов хорошо знали, как легко мы отправляли людей на встречу с их богом. Наташа утверждает, что это мобилизует и дисциплинирует.

– Г-господин, - о, начал заикаться, - человек сказал, будто он ваш знакомый. Вроде бы, когда-то вы его хорошо знали.

Может кто-то из людей Ножика? Последнее время он нечасто просит меня о помощи, да и немудрено: ведь под его крылышком оказалась вся преступная рать Лисичанска. Впрочем, до меня дошли слухи о крупных разногласиях между бандитами и лидерами строительной гильдии.

– Хорошо, - я раздражённо махнул рукой, - веди. Сам останешься снаружи и не вздумай никого пускать, пусть тебя хоть режут на куски.

Гостя не было достаточно долго, и я успел перелистать пару десятков страниц, веселясь всё больше. Под конец "Основ" автор окончательно сбрендил, объявив скорый конец света и принялся подробно и живо описывать все его этапы. Именно здесь я ощутил пробуждение интереса к постной писанине. Обязательно порекомендую Наташке - пусть обзавидуется бурной фантазии автора: до некоторых способов умерщвления человеков не додумалась даже она.

– Ну, привет.

Я опустил книгу, несколько офигев от подобного приветствия. Такие вольности позволяли себе лишь девочки да Илья. Человек, осторожно закрывавший дверь, с первого взгляда, показался мне абсолютно незнакомым: невысокого роста плотный бородач с коротко стриженым светлым волосом на круглой голове. Одно ухо чуть надорвано и неровно приросло, а из-под клиновидной бороды ползёт по щеке к глазу тонкий шрам.

Одежда простая, но хорошего качества, обычный житель столицы себе такую вряд ли позволит: коричневые штаны с кожаными вставками заправлены в добротные башмаки, а зелёная куртка изобилует множеством кармашков. Лохматый берет крепко зажат в четырёхпалой руке.

Человек закрыл дверь и криво ухмыляясь, уставился на меня. Я прищурился и нечто смутное начало всплывать из серых глубин.

– Хм, почти уж два десятка годков миновало, а ты ни капли не изменился, - неизвестный покачал головой и ткнул пальцем в свободное кресло, - не станешь возражать, если я присяду?

Серая муть наконец-то прорвалась, выпустив наружу изрядно потрёпанное воспоминание. Ну и ну, кто бы мог подумать!

– Витя, - это я скорее самому себе, - ладно, присаживайся.

– О, вспомнил! Какая честь, - человек с явной нерешительностью оглядел стульчак, обшитый розовым бархатом и присел на самый краешек, - так долго вспоминал, потому что я сильно изменился? Или недосуг запоминать пришельцев из прошлой жизни?

– Не трынди, - я отложил книгу и забросил ногу на ногу, разглядывая непрошенного гостя, - изменился и очень сильно. Нехило так тебя местная жизнь потрепала. Чего раньше не приходил? Могли бы чем-нибудь помочь. Пашка у нас, вон, в дворянах ходит, собственный особняк имеет, глядишь и тебе бы чего сунули.