Звери у себя дома
Шрифт:
Лучшие беличьи угодья — смешанные леса со значительным участием кедра, кедровники. Таких лесов в Амуро-Уссурийском крае было очень много, да и теперь еще немало. Жаль только, что площадь этих лесов неотвратимо сокращается под натиском пилы и трактора…
Кедр — очень важное для белки дерево. Еловые и, тем более, пихтовые шишки в амуро-уссурийских лесах не могут заменить кедровых: они часто раскрываются еще с осени, их мелкие семена разлетаются и бесследно исчезают в лесной подстилке.
Белка любит селиться в кедрово-широколиственных лесах с дубом, орехом маньчжурским,
В дубово-широколиственных, долинных широколиственных и особенно пихтово-еловых лесах белка встречается несравненно реже, а в лиственничниках чрезвычайно редка. Леса этого типа она начинает заселять лишь к северу от Амгуни, где почти повсеместно господствуют лиственница и сосна. Однако здесь белка никогда не бывает такой многочисленной, как в южных лесах с кедрами.
Численность белки очень изменчива по годам. Далее в одном и том же урочище она может колебаться от нескольких тысяч до нескольких особей — в зависимости от урожая кормов. В великолепных сидатунских кедровниках, раскинувшихся в верховьях Большой Уссурки, в сентябре 1968 года мне пришлось наблюдать чрезвычайно высокую плотность населения белки. С одного места можно было насчитать 30–40 зверьков. Присядешь где-нибудь в укромном месте и удивляешься, до чего их много. Снуют повсюду: и в кронах кедров, и по стволам, и по земле. И почти каждая возится с шишкой, которая в ее лапках выглядит такой же большой, как мешок картошки в руках человека. Маленький, а сильный зверек: а ну-ка покрути, человек, свой мешок так же проворно, как белка шишку!
В том сентябре зимний мех у белок еще только отрастал, и шкурка должна была стать первосортной через полтора месяца. Срок этот, в сущности, небольшой. Были все основания направить охотников в эти кедровники. Так и сделали. Но к началу ноября белка… исчезла. Ушла! Дело в том, что урожай кедра был средний, его вместе с белками быстро уничтожили кабаны, медведи, бурундуки, мыши, полевки, кедровки, поползни — да мало ли в лесу охотников до вкусного кедрового орешка! И белке ничего не оставалось делать, как пуститься в дальние путешествия в поисках корма.
А на следующий год в тех же сидатунских кедровниках была тишина и скука. Редко удавалось встретить за дневной переход нескольких белок.
В амуро-уссурийских лесах белка кочует довольно часто. Особенно массовые кочевки бывают через год-два после хороших урожаев, когда белки становится много, а корма уже не хватает. Кочует чаще всего с севера на юг, где она находит плоды ореха маньчжурского и лещины, желуди и другую пищу. Эти массовые перемещения наблюдаются обычно в сентябре, октябре и ноябре.
Во время кочевок белка переплывает даже крупные реки, пересекает горы, распаханные поля, мари, нередко заходит в приусадебные огороды и сады. Много зверьков в это тяжелое для них время гибнет от хищников, от усталости, голода, много тонет в реках. Кочующие белки очень худы, подошвы их лапок вытерты, нередко на них кровь.
Если удается отыскать где-нибудь участок с хорошим плодоношением кедра,
Колебания численности белки хорошо отражают данные заготовок. В 1958 году, например, в Приморском крае было заготовлено 266,4 тысячи беличьих шкурок, а в 1961 году — только 9,4 тысячи, то есть в 28 раз меньше. В бассейне Большой Уссурки в 1961 году охотники добыли всего 2622 белки, а на следующий год — 63 859 (в 24 раза больше!). К 1964 году заготовки здесь упали до 8429 шкурок, а в 1965 году возросли до 121 тысячи. Такие же разительные колебания происходят повсюду.
В урожайные годы уссурийские леса полны белкой. Но когда ее мало, охотники вовсе ею не занимаются, потому что две-три белки в день здесь не считают оправдывающей ходьбу добычей. Да и этих двух-трех белок не всегда можно добыть.
В средние по урожайности годы осенняя плотность населения белки на квадратный километр составляет: в чистых кедровниках — 30–40, в кедрово-широколиственных лесах — 20–30, в долинных уремных лесах маньчжурского типа — 15–25, в широколиственно-кедрово-еловых лесах — 5–15 белок.
Соответственно меняется и общая численность зверька. В урожайные годы численность белки в Приморском крае превышает миллион, а в годы депрессий падает до нескольких десятков тысяч. В средние по урожайности годы осеннее поголовье белки в Приморье достигает 400–600 тысяч особей. В Хабаровском крае эти цифры примерно в два раза ниже.
При обилии кедрового ореха гон у белки начинается уже в конце зимы, в апреле появляются бельчата первого помета, а в июле — августе — второго. Есть предположение, что при достатке кормов наиболее сильные самки приносят по три помета в год. Особенно благоприятные условия для размножения белки складываются при повторных урожаях орехов, или же когда шишки, «присыхая» к ветвям, не опадают до следующего лета. Так было, например, в 1964/65 году.
Однако и в этих правилах есть исключения. Иногда даже повторные высокие урожаи кедра или одновременные урожаи кедра и дуба, как это было в 1938, 1957, 1959 годах, не вызывают возрастания численности белки. После «пика» 1965 года в Приморье дважды наблюдался средний урожай кедровых орехов (1968, 1969 годы), однако численность белки оставалась низкой. Тут, очевидно, действуют какие-то внутрипопуляционные механизмы саморегуляции, не зависящие от количества кормов.
Белка живет недолго, в возрасте трех лет она уже старушка. У этого вида очень много врагов, но его спасает высокая плодовитость: осеннее поголовье возрастает в 3–5 и более раз по сравнению с весенним.
Практическое значение белки в охотничьем хозяйстве Амуро-Уссурийского края велико. До 60-х годов она занимала ведущее место в пушных заготовках и Хабаровского, и Приморского краев. Однако в последние 10 лет первенство в Хабаровском крае перешло к соболю. В Приморье белка по-прежнему держит первое место. Но и там за время промысла отстреливают всего 20–25 процентов поголовья. Резервы для увеличения заготовок еще значительны.