Звери в моей жизни
Шрифт:
Я вытаращил глаза от удивления.
– Твой отец приглашает меня на стаканчик? – озадаченно переспросил я. – Ты серьезно?
Одержимый повторным приступом кашля после новой затяжки. Билли только лихорадочно закивал в ответ, тряся рыжей шевелюрой.
– Допустим, но с какой стати он приглашает меня на стаканчик? – продолжал я недоумевать.
– Полагает…– через силу выговорил Билли, – полагает, что ты будешь оказывать на меня благотворное влияние.
– Господи, я не собираюсь ни на кого оказывать
– Никому не говори, – прохрипел Билли. – Секрет. Ну, пока – до половины седьмого.
Продолжая давиться и кашлять, он скрылся в кустах на своем ржавом велосипеде.
Итак, в шесть часов вечера я натянул свои единственные приличные брюки, повязал галстук, надел пиджак и явился в апартаменты семейства Билов, которые занимали часть здания дирекции. Хотя другие работники зоопарка заверили меня, что под грубой внешностью капитана Била скрывается золотое сердце, мне все же было страшновато: как-никак, он директор, в я самая мелкая сошка.
Дверь открыла миссис Бил, очаровательная женщина, излучающая нерушимое спокойствие.
– Входите, входите, – сказала она, ласково улыбаясь – Вы разрешите называть вас просто Джерри? Билли вас только так называет. Проходите… капитан в гостиной.
Она проводила меня в уютную просторную комнату. В углу, в огромном кресле, почти совершенно скрытое вечерней газетой, было простерто могучее тело капитана Била. Под глухой рокот, предвещавший вулканическое извержение, газета шуршала и шелестела, вздымаясь и опадая в лад капитанскому дыханию.
– Боже мой, – сказала миссис Бил. – Извините, он заснул. Вильям! Вильям! Джерри Даррелл пришел.
Раздался шум, как от столкновения нескольких товарных поездов, и капитан могучим левиафаном вынырнул из-под газеты.
Он крякнул, поправил очки и воззрился на меня.
– Даррелл? Ах, Даррелл! Рад познакомиться. Я хотел сказать, рад вас видеть.
Капитан поднялся на ноги, сбрасывая на пол газетные листы, словно могучий дуб осеннюю листву.
– Глэдис! – рявкнул он. – Дай же парню что-нибудь выпить. Что он, так и будет стоять?
Миссис Бил никак не реагировала на его команду.
– Да вы садитесь, – предложила она мне с улыбкой. – Что вам налить?
В первые послевоенные годы спиртное еще ценилось на вес золота, и, хотя я мечтал о чем-нибудь вроде виски с содовой для храбрости, мне было ясно, что говорить об этом вслух нетактично.
– Стакан пива, если можно, – сказал я.
Пока миссис Бил ходила за пивом, капитан добрел до камина и принялся энергично шуровать кочергой, надеясь оживить пламя. На каменную плиту вывалилось несколько тлеющих головешек, и камин окончательно потух. Капитан с досадой отбросил кочергу.
– Глэдис! – проревел он. – Камин
– А ты оставь его в покое, милый, – отозвалась миссис Бил. – Он у тебя всегда тухнет.
Капитан снова плюхнулся в кресло, и пружины протестующе взвизгнули.
– И дрянь же, черт возьми, это нынешнее пиво, верно, Даррелл? – заметил он, глядя на стакан, который принесла мне миссис Бил.
– Не сквернословь, милый, – сказала она.
– Адская дрянь, – с вызовом повторил капитан, сверля меня взглядом. – Вы согласны, Даррелл?
– Право, не знаю, я ведь до войны не пил пива, – ответил я.
– Ни крошки хмеля, – продолжал капитан. – Точно вам говорю, ни крошки.
В эту минуту, вихляясь в суставах, будто жираф, в комнату ворвался Билли.
– Привет, – сказал он мне, дурашливо улыбаясь. – Ты уже здесь?
– Где ты пропадал? – рявкнул капитан.
– Гулял с Молли, – ответил Билли, размахивая руками. – Тра-ля-ля, тра-ля-ля, это моя новая возлюбленная.
– Ха! – удовлетворенно хмыкнул капитан. – Стало быть, с девчонками крутишь? Молодец! А вы, Даррелл, тоже дамский угодник?
– Наверно, – осторожно ответил я, не совсем уверенный, как капитан Бил представляет себе дамского угодника.
Убедившись, что миссис Бил вышла из комнаты, капитан наклонился вперед.
– Я и сам вовсю ухлестывал за дамами, – пророкотал он заговорщицким шепотом. – Пока не встретил Глэдис, разумеется. Черт!.. После Западного побережья человеку нужна достойная подруга!
– И долго вы пробыли в Африке? – спросил я.
– Двадцать пять лет… четверть века. Черные меня любили, – простодушно похвастался он. – Конечно, я с ними по справедливости обращался, и они это ценили. Дядей Билли называли.
В этом месте Билли по какой-то одному ему известной причине разразился истерическим хихиканьем.
– Дядя Билли! – захлебывался он. – Надо же, называть тебя «дядя Билли»!
– Ну и что? – прорычал капитан. – Выражение преданности. Они меня уважали, так-то.
– А мне можно пива? – спросил Билли.
– Только один стакан, – отрезал капитан. – Ты еще молод пить. Скажите ему, что он молод пить, Даррелл. Молод пить, курить и распутничать.
Билли состроил гримасу, подмигнул мне и вышел из гостиной за пивом.
– Ну, и как вы ладите с зебрами? – вдруг рявкнул капитан Бил так зычно, что я едва не выронил стакан.
– Гм… ну, я, конечно, видел зебр, но вообще-то я ведь в львятнике работаю.
– Ax так, – сказал капитан. – Ну да, вас ведь туда назначили? Ясно, и как же вы ладите со львами?
– По-моему, хорошо лажу, – осторожно ответил я.
– Ладно. – Капитан посчитал, что эта тема исчерпана. – Вы любите кэрри?
– Гм… да-да, люблю.
– Острый кэрри? – допытывался капитан Бил, сверля меня подозрительным взглядом.