Звериная поступь
Шрифт:
— Какой ты догадливый, — отвечает Клогги из-под шкуры. — Дороже тебя у меня никого нет, а сейчас вас двое, и вы хотите друг друга убить. Что я должна с этим делать?
— Ничего, я постараюсь сделать так, чтобы вы не встретились.
— Ну уж нет! Я не буду отсиживать зад в теплом месте! — девушка сбрасывает с себя шкуру и опрокидывает Гнисира, смотря в его глаза сверху вниз. — Ну, что чувствуешь?
— Ты, как и я, можешь почувствовать внутренний мир другого человека. Зачем спрашиваешь?
— За время пребывания здесь я успела поймать на себе кучу
— Я душелишенный и не могу испытывать настоящее вожделение, только изобразить его. Но тебя ведь это обычно бесит.
— Меня всё бесит.
— Тогда я могу на время потушить твой гнев. Для близости не нужно испытывать какие-то особенные чувства, а мое нынешнее тело молодо и здорово, — Ирай притягивает Клогги к себе и дарит долгий поцелуй.
Это становится сигналом для Гримуара перестать вслушиваться в желания пустого внутри человека и просто отдаться страсти прямо на полу. Для этого действительно не нужно ни любить, ни ненавидеть, просто упасть в объятия человека, одновременно срывая одежду. Черные волосы Клогги тут же наливаются внутренним огнем, который при этом не причинит вреда.
Если кто-то в Басиле и слышал их, то виду явно не подал, так как ближе к полуночи в комнате собралась вся компания. Хирона сидит с мокрыми волосами, так как Дасиилай нещадно гоняла на тренировке, поэтому пришлось заказать себе бочку с горячей водой.
Мех Амеллы тоже мокрый, она продолжает находиться в зверином облике, лежа рядом с камином, пока Дасиилай спорит с Клогги о том, что драконы — самые выносливые летающие существа в мире. Ирай же смотрит в окно, размышляя над тем, что пришло сегодня в голову.
— Это вопрос не тактики, а стратегии, — произносит красноволосый.
— Правильно. Бессмысленно изворачиваться в тактике, борясь с собственным отражением в зеркале, ведь оно будет повторять за тобой, — говорит еще один голос. Наставник приходит не так часто, только в самые сложные моменты, чтобы поддержать бывшего ученика.
— Если он — это я, то у нас те же взгляды на мир.
— Верно, значит, и стратегии вам могут нравиться одинаковые, — кивает собеседник, тоже смотря в окно. — Вот только вы не одинаковые. Точнее, не полностью идентичны друг другу. Он — это версия тебя до окончательного ухода с Арреля. Безжалостный убийца, у которого вряд ли есть собственная цель, только задача Мирового Закона. А именно — уничтожить тебя.
— Это так. Хочешь сказать, что я изменился за прошедшее время?
— А разве это не очевидно? Я ведь много тебе рассказывал о гиагелизме и о том, что нужно быть не только честным, но и еще и милосердным по отношению к другим. Что нужно создавать новые связи и впечатления, чтобы сохранять то, что осталось от души, а то и залечивать её раны. Ты уже не тот, кем был раньше. Твоя душа снова начала пускать побеги. Ты ведь не думаешь, что новорожденный появляется на свет с уже сформированной душой? Нет, маленькие дети тоже по-своему душелишенные, которые не очень-то понимают чувства, но
Ирай оглядывается на спутниц, которые заняты своими делами. Они не слышат разговор, так как Ирай мысленно разговаривает с призраком наставника. Можно позвать и бывших товарищей, но мудрее текущего собеседника не сыскать.
— Значит, то, что я сблизился с ними всеми и получил много новых впечатлений, помогло заполнить одно отверстие в душе чем-то новым? В этом ведь подсказка?
Наставник улыбается и кивает, после чего рядом никого нет. Похоже, ответ найден.
— Это вопрос не тактики, а стратегии, — повторяет Ирай, но уже вслух.
Остальные тут же поворачивают к нему голову, пытаясь понять, что это значит.
— О чем ты? — переспрашивает Хирона.
— Я похож на себя из другой временной линии, это естественно. Но есть и различия. Я не смогу его переиграть силой интеллекта, так как мы равны, значит, правила игры нужно изменить. Я привык брать на себя лидерство, манипулировать другими и добиваться своих целей, несмотря ни на что. Это он и будет от меня ждать. Теперь я кардинально поменяю стратегию, которую он не сразу сможет понять, ведь он не получил тот последний опыт, что есть у меня.
Остальные продолжают внимательно слушать.
— Я полностью доверюсь вам, мои дорогие. Это то, что я прежний сказал бы лишь для обмана. Но сейчас я говорю искренне. Я просто не буду придумывать никакой план и буду выполнять ваши указания, — Ирай указывает на всех присутствующих. — Теперь вы главные. Я расскажу всё, что захотите, а потом выполню ваши приказы.
— Хитро придумал, — говорит Амелла, принимая человеческий облик. — В этом действительно есть смысл, так как ход наших мыслей он не сможет так легко предугадать. Этакая «игра в доверие», смысла которой он не увидит.
— Ого, я постараюсь, конечно, хотя не уверена, что смогу что-то придумать, — Хирона выглядит смущенной, а вот Дасиилай стоит с подозрительным взглядом, она точно не будет доверять словам душелишенного.
— Отлично, положись на меня! — Клогги воодушевилась больше всех. — Величайшие в коварстве планы — мой конек. Но для начала помассируй мне ступни.
— Это никак не связано с решением задачи, — одергивает Амелла.
— И что? Мы теперь главные, а Ирай — наша шестерка!
— Что за тюремный жаргон? Ты из какой-то темницы сбежала?
— Заткнись, сучка-лисица.
— Может, мы обсудим действительно важные вещи? — встревает Дасиилай.
Тут же начинается бурное обсуждение, в котором Ирай не собирается принимать участие. Просто ложится на кровать и прикрывает глаза. Перед мысленным взором рассыпаются все хитрые планы и запасные ходы, оставляя лишь пустоту. Полностью отпустить вожжи контроля и довериться другим — это даже дарит щекотливое чувство опасности, что уже давно не посещало душу Гнисира.