Зверинец у крыльца
Шрифт:
Дождевые черви размножаются не быстро. Те, что с красной пигментацией, за год откладывают не больше ста коконов, а солидный тридцатисантиметровый обитатель почвы, именуемый в народе выползком, еще меньше — 40 коконов. Жизненный путь выползка тоже невелик — всего 5—6 лет. Если учесть, что червяков обожают чибисы, грачи, дрозды, жабы, землеройки и кроты, то это количество приплода уже не кажется большим. А если вспомнить, что подземные жители входят в меню чаек, сов, тысяченожек и мух, то цифра потомства будет выглядеть совсем скромно.
Страшно разбойничают мясные мухи, самки которых разыскивают норки червей, чтобы отложить яйца в копролиты (обогащенные органикой выбросы
Про мух, терзающих предмет нашего рассказа, писать неприятно. Уж лучше поговорить про более благопристойного пожирателя — крота. Помните, как в сказке Андерсена толстый крот приходил по вечерам в кору старой мыши, где временно проживала Дюймовочка. Он болтал о том, что скоро лету конец, солнце перестанет палить и земля снова будет мягкой и рыхлой. Вот тогда-то они и сыграют свадьбу.
«Но Дюймовочка все грустила и плакала: она совсем не хотела выходить замуж за толстого крота...
— Глупости! — сказала старая мышь. — Не упрямься, а не то я укушу тебя своим белым зубом. Чем тебе крот не муж? У самой королевы нет такой бархатной шубки, как у него. Да и в погребах у него не пусто».
И в самом деле — кротовьи погреба не пустеют, хотя за один присест хозяин проглатывает по 20 граммов червей. А «присесты» повторяются через четыре-пять часов. Червя крот ест с одного конца, придерживая извивающееся тельце лапами и очищая от налипшей земли. Отобедав, владелец шикарной шубы подвертывает голову под брюхо и засыпает часика на четыре. Проснувшись, он чувствует нестерпимый голод и снова кидается на поиск пропитания (в средней полосе половину кротовьего рациона составляют дождевые черви).
Как же крот раздобывает такое несметное количество червей? Очень просто: они сами лезут к нему, сами пополняют его погреба — их привлекает запах кротовьего мускуса. Кроме того, в подземных галереях чуть теплее, чем в сырой земле, и это то же манит несчастных. Владелец лабиринта даже запасает впрок — чтобы они не разбежались, надкусывает им головы. Беднягам ничего не остается, как заняться отращиванием новой головы. А на это требуется время — червяк месяцами лежит на кротовьей кухне и не портится даже без холодильника.
Итак, у червей есть серьезные основания держаться от крота подальше. И некоторые их виды так и поступают: эволюция снабдила их врожденной реакцией удирать из кротового хода, когда по нему бежит хозяин. О его приближении будто бы рассказывают мельчайшие сотрясения почвы. Так это или иначе, но червяки боятся вибрации и выпрыгивают на поверхность. Увы, это не всегда спасение: чибисы, маскируясь под крота, выгоняют их из земли, быстро потряхивая вытянутой вперед ногой; чайки за-ставляют подземных жителей покидать свои норкц топоча ногами — четыре раза в секунду поднимая и опуская лапки. Хорошо, что птицам удается обмануть обычно только небольших серых червей, которых называют аллолобофора.
Еще более загадочно раздобывает дождевых червей новозеландская птица киви. В английском журнале было рассказано, как несколько киви приучили искать еду, замурованную в тоненькие алюминиевые трубочки. (У киви, вероятно, превосходное обоняние, да и ноздри у них на кончике клюва.) Так вот, киви быстро привыкли обедать из алюминиевой посуды. Тогда часть трубочек заполнили дождевыми червями, а остальные —
Любят ли дождь дождевые черви?
Трудолюбивые создания по утрам любят отдыхать возле самого отверстия норки (чтобы стало теплее и мягче, они выстилают верхнюю часть норки опавшими листьями.) Такое времяпровождение смертельно опасно — птицы не смогли бы вытаскивать червей из норок, если бы те отдыхали не у поверхности, а поглубже. Почему же необходимо устраиваться у самого входа? Увы, ответа пока нет.
Нет ответа и на другое тривиальное и грустное явление—непонятно, почему во время дождя черви массами покидают родной кров. В городе под струями дождя они совсем теряют голову — с зеленого газона выбираются на асфальт, где их давят бесрадостные шины или каблуки прохожих. Впрочем, в дождь они гибнут тысячами и без каблуков: ливневые потоки уносят с полей их бездыханные тельца в реку, на поживу рыбам.
Вначале думали, что не все дождевые черви (именно за эту странность они и получили свое название) в ненастье уходят из дому. Думали, будто уходят лишь те, кого терзают личинки мух. Рисовалась такая идиллия: обреченные якобы потому расставались с жизнью под шум дождя, что вместе с собой уносили в потусторонний мир и зловредных личинок. Но выяснилось, что и здоровый червяк, в полном расцвете сил, в ненастье отправляется в неразумный вояж.
Зачем же в погоду, когда хороший хозяин и собаку во двор не выгонит, червяки улепетывают из дому? Не боятся ли утонуть в подземелье? Вряд ли — специальные эксперименты показали, что в воде они могут прожить 140 дней, даже не поев ни разу. Правда, в воде должен быть растворен кислород, чтобы можно было дышать поверхностью тела. В каплях же, упавших с неба, кислорода достаточно. Значит, дело в чем-то другом. Может, губителен резкий перепад температуры, когда холодный ливень пропитывает нагретую солнцем землю? Может, продрогнув, черви бросают свои апартаменты в поисках тепла? Известно же, что осенью они погибают при самых слабых заморозках, хотя зимой впадают в анабиоз и спокойно переносят несколько градусов ниже нуля. На промокших и продрогших червяков жалко смотреть. Они корчатся в луже, пока не замрут навсегда.
А вдруг в дождевой воде содержатся какие-то вещества, убивающие червей? Вряд ли. К химическому изменению среды подземные труженики обычно относятся безразлично — их организм легко переносит многие токсические соединения. Они не реагируют на высокие концентрации СО 2, вместе с землей преспокойно заглатывают вредоносные вещества, принесенные водой и опустившиеся на почву из загрязненного воздуха.
Однажды с обочины шоссе Нью-Йорк — Вашингтон, по которому день и ночь мчатся автомобили, собрали дождевых червей. Когда сделали анализы, выяснилось, что обитатели обочины по горло набиты токсическими металлами. Концентрация свинца и цинка в их телах была смертельной для птиц едящих червей. Кадмия было тоже много, но не убийственно. Червяки съели и никель, но о его вреде мало что известно. Как же эти металлы попали в организм обитателей обочины? Вероятно, они были смыты с автострады все тем же врагом червей — дождем. (Свинец входит в горючее, цинк — в смазочные масла, кадмий — в покрышки, а никелем сверкают бампера и радиаторы).