Зверобои фронтира
Шрифт:
– Немедленно из машины вон!
– закричал, когда мы были метрах в трех от земли.
– Выведено из строя четыре блока силового генератора, - объявил Джи , выполняя маневр для десантирования. Это плохо, оставшиеся два блока крупнокалиберную пулю теперь точно не отклонят.
Открылась левая дверь и, развернувшись правым бортом к фронту, "Хамелеон" присел еще ниже и двинулся над самой травой, буквально ползком, километров двадцать в час. Когда он шел немного боком, Мигель прыгнул спиной по ходу, выполнив кувырок через плечо, я вообще нырнул головой вниз с перекатом, КПР это может позволить, а вот Лена... Нет, не умела
Снайпер был классным. Он ее подловил, когда в нерешительности на секунду задержалась в проеме двери, а потом вывалилась, как мешок, став открытой для поражения. Первая пуля крупного калибра попала в левое плечо, раскрутив, словно фигуристку на льду в четверной тулуп. Вторая пуля попала в шлем, после чего ее откинуло в сальто ногами вверх и швырнуло метра на три в сторону.
– Лена!?
– позвал ее ментально.
– Все хорошо.
Мне тут же стало известно, что замешкалась она, когда камерой правого борта фиксировала цель.
– Мигель?
– Нормально, - услышал его хриплый голос.
На картинке с дрона, которая висела на глазном мониторе, было ясно видно стрелка. Он сейчас откатился в сторону, быстро перебежал и залег за кустарником слева. А метрах в ста от флаера справа, двое бойцов противника заканчивали зарядку своего ПЗРК очередной ракетой. И в момент, когда один из них уже закидывал трубу на плечо, услышали голос Лены:
– Джи! Пли!
Хамелеон, отвалив в сторону и успев за эти секунды преодолеть метров шестьсот, приподнялся и выдал прицельную очередь, затем, нырнул обратно. Голову оператора ПЗРК, который стоял в траве, опираясь одной ногой на колено, оторвало вместе со шлемом, второго - переломило пополам.
– Два попадания в лобовое стекло, поражения некритичные, - доложил Джи, гадский снайпер, держит ситуацию под контролем, ствол винтовки смотрел строго в мою сторону. Активировал свой рейлган, отстрелил в нужном направлении шарик-датчик и установил работу ЭМ-контура в режим двойного выстрела.
– Мигель, сейчас на щиток твоего такшлема скину изображение с висящего в небе дрона. Видишь снайпера? Слева в кустарнике? Из автомата, не приподымаясь, дай в том направлении длинную очередь. Готов? Давай, огонь!
Мигель, который находился в двадцати метрах от меня, приподнял над высокой травой автомат и в направлении кустарника открыл огонь. Оружие, хоть и имело пластины антигравитационных компенсаторов, но в его руках без упора в приклад тряслось, как живой организм и пули разлетались широким веером.
Снайпер, который уже находился совсем за другим кустом, быстро переместил винтовку левее, перекинув вместе с сошками. Не теряя ни мгновения, немедленно приподнялся на одно колено, поймал в видеокамеру объект, точку целеуказателя направил на хорошо просматриваемое его правое плечо, за распахнутый воротник комбеза у основания шеи, и нажал клавишу спуска. Два тяжелых десятимиллиметровых снаряда, оснащенные сердечниками из карбида вольфрама устремились друг за дружкой к цели, по рассчитанной баллистическим компьютером траектории. Этой порции было достаточно, ствол на сошках задрался вверх, а стрелка силой удара отбросило и развернуло, уложив на спину. Укрупнив изображение видеокамер высоко парящего дрона, увидел неподвижные светло-голубые глаза стрелка и струйку крови, вытекающей из уголка рта.
Через меню вышел на функцию записи: с момента
– Джи, облет территории.
Разрешил всем шевелиться только после доклада компьютера, что живых организмов в округе не наблюдается и контроль делать не надо. Сразу же рванул к Лене, она встала самостоятельно, поддерживая согнутую левую руку. Пуля снайпера, направленная в сердце, при непроизвольном повороте корпуса влево во время десантирования, по касательной от груди к плечу разорвала верхний слой костюма. Сквозь прореху была видна псевдокожа. Верхней части шлема не было совсем, вместо видеокамеры торчали осколки выдранного бронепластика, а бесформенный кусок щитка ноктовизора висел на одном левом крепеже.
– Ты как? Сильно болит?
– осматривал ее со всех сторон, - Проникающих ранений нет?
– Нет. Но гематома, наверное, будет огромная. Аптечка уже сделала комплекс уколов и сейчас все будет нормально. Ал, но как они могли нас увидеть, ведь флаер был в режиме невидимости?
– Через спутник, конечно.
– Но эту услугу нужно было заблаговременно подготовить и оплатить, за секунды это не делается.
– Вот именно. Черномазая сволочь не все поведала. Не нужно даже догадываться, это Баид нас обложил и пытался расквитаться, но хрен ему удалось. Теперь до момента отбытия с планеты, из виду нас тем более не упустит.
– Что же делать? Будем отказываться от контракта?
– Отказаться уже нельзя. Будем думать, и думать быстро, в нашем распоряжении не более пяти-шести дней. Джи, ко мне. А ты, Леночка, верни на место сокола.
Лобовое стекло "Хамелеона" придется заменить, оно имело два мутных пятна, диаметром десять сантиметров с сильно выщербленными, но не сквозными отверстиями в центре. Других повреждений заметно не было. Загрузились в салон и подлетели к тем двум трупам, которые были с ПЗРК. Комплекс оказался полностью исправным. Рядом в траве лежали еще два автомата Коробова с интегральным глушителем, точно такие же, как у первой четверки боевиков.
Мигель, не теряя времени даром, освободил трупы от разгрузок и начал потрошить карманы и карманчики. С большим сожалением вертел головой, разглядывая испорченное обмундирование, но тактические шлемы собрал все. Даже на оторванной голове, шлем оказался исправным. Бр-р-р. Я бы не брал, но Мигель, вижу, парень не брезгливый. Собрал все в кучу и поволок в грузовой отсек "Хамелеона".
Лена освободилась от разваленного шлема и сейчас нарезала круги вокруг трофейного флаера.
– Ал, представляешь, это плод моей детской зависти, это "Чайка", точно таким же владел наш сосед, генеральный директор компании.
Машина была чисто пассажирской, представительского класса, но очень древней. Когда-то молочно-белый корпус флаера, ныне стал ободранным с оцарапанными стеклами. Салон еще хранил остатки былой роскоши и комфорта, хотя деревянные панели были покоцаны, а натуральная кожа кресел потеряла первозданный цвет и потрескалась. Но диваны семиместного салона нормально раскладывались, бар и холодильники были в рабочем состоянии, даже бокс туалета функционировал. В центральных мирах, как правило, такую технику в металлолом сдавали очень редко, разве что после аварии, но чаще всего восстанавливали. И стоят там такие "Чайки" очень-очень немалых денег. Каким образом эта машина попала на фронтир, - не понятно.