Зверобои залива Мелвилла
Шрифт:
Семеде объявил: все очень довольны, что мы им показали желтые блестящие камни. Теперь они хотят выразить свое доброе расположение, пригласив нас всех на судно, принять подарки от Гогола. Там же они угостят нас вкусной едой и чаем.
Мы с удовольствием услышали это. Можно было полагать, что белым в конце концов наскучили их игрушки и они больше не намерены вести себя как дети. Аируна обрадовалась, когда ей сказали, что у нее больше не будут отбирать кукол. Поскольку ее камень был больше, чем у других, то многие из кавдлунаков пытались его отобрать, и она знала, что за своей игрушкой ей надо внимательно следить. Но я тоже, как и Маярк, сказал Семеде: мы никогда
Мы весело улыбались, направляясь к кораблю; с нами пошли даже те старухи, которые рассказывали различные истории Семеде до того, как безумие охватило белых. Корабль так долго оставался без хозяев, что перед каждой дверью намело много снегу. Пришлось его разгребать, но вскоре мы вошли внутрь и зажгли огонь, который обогрел всех. Сейчас даже Кок ходил и улыбался, разливая нам чай. Доктор показал много странных вещей. Мы всегда знали, что сахар идет к чаю, но у Доктора оказалось кое-что в бутылочке, что он называл "лучше сахара!" Мы поняли так, что это жидкий сахар, и он много наливал его в наши чашки.
* * *
Конечно, мы не знали, как называют эту пахучую жидкость, нам сказали, что это "ром". Он делал чай очень вкусным, гораздо вкуснее, чем когда бы то ни было. И "ром" действовал согревающе. Как только мы выпили несколько глотков, мы ощутили внутри тепло, а Кок все подливал и подливал нам чаю. Каждый мог пить, сколько хотел, даже больше белых. Они, как видно, не очень соскучились по чаю "с ромом", не то что мы.
Задолго до того, как мы напились чаю, многие стали произносить слова, которых они и не думали говорить. Но вскоре мы почувствовали, что богатый событиями день сделал людей сонными. Правда, две пожилые женщины забыли о скромности, подобающей их полу, и начали громко петь. Однако никто их не пристыдил, просто посмеялись над их необычным поведением. Смеялись также над белыми и над многим другим.
Мы понимали, что наше настроение необычно, но оно казалось нам приятным. А когда сонливость брала верх над желанием поговорить, люди закрывали глаза и засыпали там, где сидели.
Нас разбудили дети. Прошла только небольшая часть ночи, и все ощущали тяжесть, поскольку мы не выспались. Каждому казалось, что у него тяжелая голова, и просыпаться было неприятно; однако дети выказывали нетерпение, а некоторые плакали. В доме, в котором мы находились, стало очень холодно, огонь погас и все кавдлунаки исчезли!
По дороге в стойбище мы поняли, что белые не отказались от своего безрассудства и от своей тяги к блестящим камням. Когда все гости уснули, они решили вернуться к леднику. Возвращаясь домой, мы видели там много костров. Нам казалось странным, что у кавдлунаков нашлось топливо.
Как только мы вернулись домой, все поняли, чем белые разводили костры. Аируна первая громко закричала. В нашем чуме все было перевернуто вверх дном. Кавдлунаки обыскали каждый уголок и забрали все игрушки маленькой девочки. В других чумах также все перевернули и у детей украли все, сделанное из водяного пламени. Но самым печальным было то, что они унесли весь наш жир и запас сала. Вот что сжигали белые на своих кострах.
Все мужчины сразу же собрались, чтобы обсудить случившееся. О тяжести в головах не помнили. Спокойно говорить никто не мог, и поэтому я сказал собравшимся, что, по моему мнению, не следует больше оставаться вблизи мужчин, настолько одержимых своими желаниями, что они способны отобрать у людей самое необходимое и даже красть у детей.
Некоторые считали самым достойным - убить всех белых, но старшие
К счастью, никто не имел больших запасов мяса или чего-нибудь другого, что могло затруднить отъезд. Теперь ни у кого не осталось больше того, что можно разместить на одних санях, и мы считали это большим преимуществом. Все же перед тем, как покинуть Пилик, мы решили еще раз поговорить с белыми - может быть, удастся возвратить немного жиру; поскольку весна наступит еще нескоро, трудно чем-либо заменить жир, служивший горючим для светильников.
Поэтому все двинулись к леднику. Как только белые увидели нас, они пошли нам навстречу. По выражению их лиц было видно, что они стыдятся того, что сделали; вид у них был мрачный и даже злой. У некоторых из них - у тех, кто стоял поближе к маленьким кучкам блестящих камней, - были ружья. Стало ясно, что водяной пламень они разделили между собой и каждый охраняет свою часть. Возможно, они подумали, что мы охвачены той же жаждой обладания камнями и попытаемся отнять у них добытое, хотя мы были взрослыми мужчинами.
Я сказал им, не выражая своего гнева, что никто из нас не заинтересован в водяном пламени. Но нас ошеломило то, что белые взяли без спросу вещи, принадлежащие детям, - это мы осуждаем, хотя вещи сами по себе ничего не стоят. Наши дети плачут от огорчения, но мы всегда сможем найти для них другие блестящие камни.
Услышав это, кавдлунаки немного успокоились, и тогда я завел разговор о нашем жире для светильников. У нас нет никакой возможности добыть моржей и нарвалов до весны, когда появится открытая вода, сказал я. Поэтому нам необходим жир, и мы пришли потребовать, чтобы кавдлунаки вернули то, что принадлежит нам.
После этого Гогол и Семеде долго разговаривали между собой, и казалось, что у Гогола все же осталось немного здравого смысла. Мы не могли понять его слов, но он как будто желал, чтобы отдали часть жира. Я вновь начал говорить и сказал, что поскольку он готов пойти на уступки, то мы предлагаем, чтобы нам отдали половину жира, тогда мы сможем, бережно расходуя его, прожить без нужды, пока весенние тюлени не поднимутся на лед.
Вновь Гогол и Семеде долго между собой говорили, и затем кавдлунаки начали что-то говорить; но они говорили все вместе, и это свидетельствовало об отсутствии у них достоинства. Никто не знал, о чем они между собой порешили и можно ли избежать ссоры. Но случилось вдруг ужасное, что заставило всех позабыть о сказанных словах.
Маленькой Аируне надоело долго слушать разговоры. Она вышла из толпы взрослых, несколько девочек пошли с ней. Вдруг она вскрикнула и подбежала к одной из небольших кучек желтых камней. Девочка увидела там свою любимую куклу и ей захотелось получить ее обратно. Другие дети, которые, должно быть, также увидели свои игрушки, побежали за ней к камням.
Хотя Аируна была только ребенком, она имела право на свою куклу, но это повлекло за собой ужасные последствия, и много горя произошло от этого. Белые бросились каждый к своей кучке камней, и один из них, подбежав, схватил Аируну. Он вырвал куклу из ее рук и отбросил девочку далеко на лед. Там она осталась неподвижно лежать и больше никогда уже не встала. При падении Аируна сломала себе шею.