Зверобой (Художник Г. Брок)
Шрифт:
— В одном отношении хорошо, что они расположились так близко к воде, — сказал Зверобой, обращаясь к Юдифи. — Очевидно, минги уверены, что мы все еще сидим в «замке», и наше появление с этой стороны будет для них полнейшей неожиданностью. Какое счастье, что Гарри Марч и ваш отец спят, а то они непременно захотели бы опять отправиться за скальпами!.. Ага, кусты снова закрыли костер, и его теперь совсем не видно.
Зверобой помедлил немного, желая убедиться, что ковчег действительно находится там, где нужно. Затем он подал условленный сигнал, после чего Чингачгук бросил якорь и спустил парус.
Место, где теперь стоял ковчег, имело свои преимущества и свои невыгоды. Костер
— Теперь, Юдифь, мы с вами все выяснили, а мне и Змею пора спуститься в челнок, — закончил охотник. — Правда, звезды еще не видно, но скоро она взойдет, хотя нам вряд ли удастся разглядеть ее сквозь облака. К счастью, Уа-та-Уа очень шустрая девушка и способна даже видеть вещи, не находящиеся у нее прямо под носом. Ручаюсь вам, она не опоздает ни на минуту и ни на шаг не собьется с правильного пути, если только подозрительные бродяги-минги не всполошились и не задумали использовать девушку как приманку для нас или не запрятали ее, чтобы склонить ее сердце в пользу гуронского, а не могиканского мужа…
— Зверобой, — перебила его девушка, — это очень опасное предприятие. Почему вы непременно должны участвовать в нем?
— Как почему? Разве вы не знаете, что мы хотим похитить Уа-та-Уа, нареченную невесту нашего Змея, на которой он собирается жениться, лишь только мы вернемся обратно к его племени?
— Все это касается только делавара. Ведь вы же не собираетесь жениться на Уа-та-Уа, вы не обручены с нею. Почему двое должны рисковать своей жизнью и свободой, когда с этим отлично может справиться и один?
— Ага, теперь я понимаю, Юдифь, да, теперь я начинаю понимать. Вы считаете, что раз Уа-та-Уа невеста Змея, то это касается только его, и если он сам может управляться с челноком, то пусть и отправляется один за девушкой. Вы забываете, однако, что только за этим мы и явились сюда, на озеро, и не очень-то красиво было бы с моей стороны идти на попятный только потому, что дело выходит трудноватое. Затем, если любовь много значит для некоторых людей, то для иных и дружба что-нибудь стоит. Смею сказать, делавар сам может грести в челноке, сам может похитить Уа-та-Уа и, пожалуй, довольно охотно все это сделает без моей помощи. Но ему не так-то легко одному бороться с препятствиями, избегать засад и драться с дикарями, если у него за спиной не будет верного друга, хотя этим другом является всего-навсего такой человек, как я. Нет, нет, Юдифь, вы сами не покинули бы в такой час человека, который надеется на вас, и, значит, не можете требовать этого от меня.
— Я боюсь… что вы правы, Зверобой. И, однако, мне не хочется, чтобы вы ездили. Обещайте мне, по крайней мере, одно: не доверяйтесь дикарям и не предпринимайте ничего, кроме освобождения девушки. На первый раз и этого довольно.
— Спаси вас господь, девушка! Можно подумать, что это говорит Гетти, а не бойкая и храбрая Юдифь Хаттер! Но страх делает умных глупцами и сильных слабыми. Да,
— Зверобой! — торопливо сказала Юдифь, задыхаясь от волнения. — Неужели вы верите всему, что рассказывают про бедную, не имеющую матери девушку? Неужели злой язык Гарри Непоседы должен загубить мою жизнь?
— Нет, Юдифь, это не так. Я сам говорил Непоседе, что некрасиво позорить девушку, если не удается склонить ее к себе честными способами, и что даже индеец бывает сдержан, когда речь идет о добром имени молодой женщины.
— Он не посмел бы так болтать, если бы у меня был брат! — вскричала Юдифь, глаза которой метали искры. — Но, видя, что единственный мой покровитель — старик, уши которого отупели так же, как чувства, Марч решил не стесняться.
— Не совсем так, Юдифь, не совсем так. Любой честный человек, будь то брат или посторонний, вступится за такую девушку, как вы, если кто-нибудь будет ее порочить. Непоседа серьезно хочет жениться на вас, а если он иногда немножко вас поругивает, то только из ревности. Улыбнитесь ему, когда он проснется, пожмите ему руку хоть наполовину так крепко, как недавно пожали мою, — и, клянусь жизнью, бедный малый забудет все на свете, кроме вашей красоты. Сердитые слова не всегда исходят от сердца. Испытайте Непоседу, Юдифь, когда он проснется, и вы увидите всю силу вашей улыбки.
Зверобой, по своему обыкновению, беззвучно засмеялся и затем сказал внешне невозмутимому, но в действительности изнывавшему от нетерпения индейцу, что готов приступить к делу. В то время как молодой охотник спускался в челнок, девушка стояла неподвижно, словно камень, погруженная в мысли, которые пробудили в ней слова ее собеседника. Простота охотника совершенно сбила ее с толку. В своем узком кружке Юдифь до сих пор была очень искусной укротительницей мужчин, но в данном случае она следовала внезапному сердечному порыву, а не обдуманному расчету. Мы не станем отрицать, что некоторые из размышлений Юдифи были очень горьки, хотя лишь в дальнейших главах нашей повести можно объяснить, насколько заслуженны и насколько остры были ее страдания.
Чингачгук и его бледнолицый друг отправились в свою рискованную, трудную экспедицию с таким хладнокровием и предусмотрительностью, которые могли бы сделать честь даже опытным воинам, проделывающим двадцатую боевую кампанию. Индеец занял место на носу челнока, а Зверобой орудовал рулевым веслом на корме. Таким образом, Чингачгук должен был первый высадиться на берег и встретить свою возлюбленную. Охотник занял свой пост, не говоря ни слова, но подумал про себя, что человек, поставивший на карту так много, как поставил индеец, вряд ли может достаточно спокойно и благоразумно управлять челноком. Начиная с той минуты, когда оба искателя приключений покинули ковчег, они всеми своими повадками напоминали двух хорошо вышколенных солдат, которым впервые приходится выступать против настоящего неприятеля. До сих пор Чингачгуку еще ни разу не приходилось стрелять в человека. Правда, появившись на озере, индеец несколько часов бродил вокруг вражеского становища, а позднее даже решился проникнуть в него, но обе эти попытки не имели никаких последствий. Теперь же предстояло добиться ощутительного и важного результата или же испытать постыдную неудачу. От исхода этого предприятия зависело, будет ли Уа-та-Уа освобождена или же останется в плену на неопределенный срок. Одним словом, это была первая экспедиция двух молодых и честолюбивых лесных воинов.