ЗвеРра
Шрифт:
— Сначала я сам за себя сильно перепугался, — вздохнул Птека. — И подумал, что не гожусь быть смелым. А потом разозлился. И сразу стало легче.
— Хороший рецепт, — одобрил Марк.
Но они недооценили испуг крысок.
Навстречу Марку с Птекой из бокового проулка вывернула группа серьёзно настроенных лиц откровенно крысиной наружности. Птека сообразил, что делать, быстрее: дёрнул Последнюю Надежду в сторону и, не выпуская рукава Марка, задал стрекача. Марк вынужденно побежал вместе с ним, хотя слава победителя звеРрюги требовала ввязаться
Но Птека не давал даже притормозить, — и они банальным образом скрылись, затерявшись в лабиринте проулков. Видимо эту часть города Птека знал лучше преследователей. Крыски не сумели их догнать.
— Тебе не кажется, друг мой, — вопросил Марк, когда они остановились отдышаться, — что по канону Полярной Звезде города не полагается улепётывать во все лопатки от тех, кого он спасает, себя не щадя?
— Чтобы спасти этих ненормальных, — просипел Птека, — лучше сначала от них убежать. А потом уже спасать без помех. А не то они раньше времени забьют. Потом, может быть, опомнятся и плакать будут, да поздно. А ты нам нужен. Еще не хватало, чтобы тебя крыски повредили.
— Я тебе комод, что ли! — фыркнул Марк. — Чтобы меня повреждать?
— Ты лучше комода, — утешил его Птека. — И тебя ждёт твой собственный звеРрюга.
— Кстати о звеРрюгах… — вспомнил Марк. — Я тут решил жильё себе подобрать, раз уж у меня росомаха теперь на руках. А то боюсь, что съест он вас, звеРриков, стоит мне отвернуться. Лисы обещали помочь.
— Жильё… А кто тебя кормить будет? — обиженно поинтересовался Птека, которому откровенно не понравилось желание Марка отселиться.
— Буду питаться всухомятку, — улыбнулся Марк. — Куплю сыру какого-нибудь, чайником разживусь…
— Ты знаешь, у кого закупать дрова и уголь по правильной цене? И сколько платить водоносу, если в доме колодец с плохой водой? — требовательно спросил Птека. — Как чистить печные трубы?
— Не знаю, — признался Марк.
— То-то и оно. Зато я знаю. Буду с тобой, — решил Птека, даже не спрашивая согласия Марка.
— Росомахи не боишься? — хмыкнул Марк.
— Боюсь. Но привыкну.
— Сомневаюсь, да ладно. Что ты узнал про Гиса?
— В городе шепчутся, мол это ты его убил.
Марк подумал, что ослышался:
— Чего?!
— Убил, да. Исключительно из зависти, потому что Гис тоже Артефакт искал и почти нашёл. Вот ты его и…
— Я отказываюсь вас спасать! — возмутился Марк. — Это уже ни в какие ворота не лезет! Дождался благодарности, ага.
— Ну это же дураки говорят, вроде крысок… На них внимание обращать — себя не уважать. Нас видели, когда мы из засады выбирались. Зато теперь тебя боятся.
— А тебя? Мы же соучастники.
— Как видишь, нет. Иначе не заперли бы в каморке под лестницей.
— Представляю, какие слухи поползут по ЗвеРре, когда про росомаху узнают, — помрачнел Марк.
— Ещё больше зауважают, — предрёк Птека. — ЗвеРра любит силу.
— Тогда какого чёрта вашей ЗвеРре я? Я — не
— ЗвеРра любит разную силу.
Показался дом звеРриков и диспут о разновидностях силы затих сам собой.
Марк быстро съел Праздничный Обед По Случаю Освобождения Птеки Из Оков Этих Гадких Крысок, взял полосатый рюкзак-обновку, сложил туда карту, тетрадь безумного лиса, шапку, перчатки и тёплые носки, и поспешил к реке на встречу со звеРрюгой.
Хотя день был совершенно безумным, к реке Марк пришёл раньше росомахи, для которого вечер ещё, видимо, не наступил. Был чудный час перемирия, когда ни дневное тепло, ни ночной холод ЗвеРры не могли взять верх. День неспешно отступал, ночь запаздывала.
Марк решил не тратить время зря и, пока ласки отсыпаются в лабиринтах подземелий Оленьего Двора, ещё раз осмотреть ход, насколько это возможно без лампы.
Он спрятал рюкзак в кустах, а на нагретом солнцем плоском камне оставил полосатые перчатки, чтобы дать знак росомахе, если тот появится раньше: он — Марк — поблизости. И с некоторым сожалением шагнул в холодный лаз, оставив за спиною солнечный берег.
Как ни странно, отсутствие света не мешало. Марк чувствовал темноту вокруг себя и был уверен, что не подпустит к себе незамеченным ни ласку, ни более крупного звеРрюгу. В логово Гиса он не пошёл, остановился у решётки, ощупывая сколы.
Пальцы подтвердили догадку: решётку сломали относительно недавно. Во всяком случае, отнюдь не в те легендарные времена, когда люди покинули город, и дворец над рекой стал Оленьим Двором. О нет, с решёткой разобрались недавно. И именно этим ходом проникли во дворец убийцы хранителей. А потом и чернобурка с безумным лисом по натоптанной дорожке. Одна загадка разрешилась. Самая простая, но всё же…
Марк повернул к выходу, дошёл почти до конца и остановился, не выбираясь наружу. Долго и задумчиво смотрел на берег, на реку, на мост над рекой. Тени удлинились. Над водой весело сновали стрекозы, избежавшие благодеяний святого человека и потому напрочь лишённые терзаний выбора между звериным и человеческим. Вечерний свет мягко подсвечивал их прозрачные крылья. По мосту ползло тёмное косматое пятно: росомаха возвращался в город. Марк не без сожаления покинул уютную канализацию.
Он хотел в ожидании звеРрюги заглянуть в тетрадь Гиса, но не успел: раньше росомахи у реки появилась легконогая полярная лисичка.
— Как хорошо, что ты здесь! — обрадовалась она. — А мы тебе квартирку нашли. Чуть дальше, тоже над рекой.
— Это в Волчьих Могильниках, что ли? Спасибо, не надо.
— Да нет, в другую сторону! — фыркнула Илса. — Отличное жильё, прямо как по заказу. Это пустующая мельница. Там жил звездочёт из соболей.
— Звездочёт-мельник? Очаровательно, — не удержался Марк. — Он сдаёт комнаты в наём?
— Луну назад его съел звеРрюга! — обиделась полярная лисичка.
— Да? — поднял бровь Марк. — Крупный?