Звезда Ада

Дашков Андрей Георгиевич

Слот проводил птицу взглядом и увидел, что она стала описывать круги над лесом… Деревня была близко; Люгер знал это, а Тайви чувствовал присутствие живых существ.

Поэтому Стервятник не удивился, когда вдруг оказался на берегу лесного озера. Посреди озера был виден остров, а на нем — странные и ни на что не похожие жилища лилипутов.

Древние деревья с верхушками, озаренными солнцем, отражались в неподвижной воде. Озеро было очень глубоким и очень холодным. Даже у берега не было видно дна, но в стоячей воде мелькали белесые тени каких-то безглазых тварей. И хотя вокруг стояла мертвая тишина, Стервятник не сомневался

в том, что о его появлении уже известно в Гикунде.

Руководствуясь все тем же устным путеводителем для авантюристов, Люгер нашел висевший на дереве колокол и несколько раз ударил в него. Спустя некоторое время из скрытого на далеком острове убежища вынырнула лодка и заскользила к берегу. Человечек, сидевший в ней, был так мал, что его голова и плечи едва возвышались над ее бортами. Взмахи маленьких, почти игрушечных весел были частыми, как удары птичьих крыльев…

Лодка пристала к берегу, и безоружный лилипут выскочил на сушу, быстро перебирая короткими кривыми ножками. Он остановился перед Люгером, без опаски рассматривая незваного гостя. Стервятник подозревал, что у этого бесстрашия была более серьезная основа, чем просто желание пустить пыль в глаза. В окрестностях озера пахло неизвестной большому человеку магией, пахло так сильно, что временами мороз пробегал по коже.

У лилипута была несоразмерно большая и абсолютно лысая голова, морщинистое лицо с фиолетовыми губами неприятно контрастировало с тщедушным детским телом. Уши казались огромными наростами по обе стороны головы; в их мочках поблескивали серебряные серьги.

Карлик был одет в костюм из тщательно выделанной кожи с вдавленными в нее магическими символами. Пальцы его рук были усыпаны черными камнями, но Люгер так и не заметил никаких признаков металла, в который они были бы оправлены.

Вообще лилипут выглядел далеко не так, как слуга или перевозчик, но что мог знать Стервятник о его мотивах? Как выяснилось, карлик из Гикунды знал о Люгере гораздо больше.

— Ты приехал за гомункулусом? — спросил он скрипучим бесполым голоском, столь же неприятным, как и его лицо с искаженными мужскими чертами.

— Откуда ты знаешь? — Вопрос вырвался у Слота непроизвольно, о чем он сразу же пожалел.

Карлик пожал плечами.

— Зачем еще ты мог бы прийти сюда? Ведь не торговать же кровью девственницы, змеиным ядом, крысиной желчью или младенческой лимфой?..

— Нет! — холодно и брезгливо отрезал Люгер.

— А жаль, — вздохнул лилипут. — Хорошего материала всегда не хватает. В последнее время его доставляют все меньше…

Некоторое время они молчали. Карлик, казалось, целиком погрузился в свои жутковатые мысли, и это начинало понемногу раздражать Люгера.

— Во всяком случае, я именно тот, кто тебе нужен, — сказал наконец человечек из Гикунды, возвращаясь к неутешительной реальности. — Иначе на твой зов пришел бы кто-нибудь другой….

— Ты сделаешь то, о чем я прошу? — нетерпеливо прервал его Люгер.

— А чем ты заплатишь? — спросил маленький человечек, склонив голову набок и хитро прищурившись. Он явно оценивал скромную, без излишеств, сбрую Тайви и одежду Стервятника, в которой не было и намека на роскошь.

Слот показал ему столбик из золотых монет, зажатый между большим и указательным пальцами, но карлик отрицательно покачал головой.

— Этого мало. Хороший гомункулус стоит дорого. Некоторые ингредиенты

весьма редки…

Стервятник некоторое время колебался. Потом, проклиная про себя хитрость маленького народа, снял с пальца перстень с кровяной яшмой и подал его лилипуту. Тот долго и внимательно рассматривал камень, подставляя его под различными углами лучам солнечного света.

— Хорошо, — кивнул он наконец и отдал перстень Люгеру. — Этим заплатишь после. Гомункулус будет готов через сорок дней. Мне понадобится немного мужского семени. Лучше, если оно будет твоим. Отдашь его сегодня ночью. Ты, наверное, знаешь, чем еще большие люди оплачивают наши услуги?

Стервятник кивнул с мрачным видом, но лилипут продолжал как ни в чем не бывало:

— Многие отказывались платить, поэтому мы вынуждены брать плату вперед. Все знают, что наши мужчины бесплодны, но маленький народ существует уже не один десяток поколений… Одна из наших женщин должна понести от тебя, и это произойдет сегодня ночью. Фаза луны весьма благоприятна для зачатия нового Мастера Погоды…

Внезапно солнце скрылось за невесть откуда взявшимися облаками, и земля погрузилась в тень. Сильный порыв ветра ударил Люгера в лицо, хотя кроны деревьев, растущих на берегу озера, остались неподвижными.

В наступивших сумерках ярко засверкали зубы смеющегося лилипута и серьги в его ушах. Ветер, тоскливо стеная, носился вокруг Люгера и забрасывал его опавшими листьями. От почерневшего озера дохнуло холодом и мраком…

Потом ветер стих так же внезапно, как начался. Тучи разбежались от солнца, и оно вновь отразилось в посветлевшей воде.

— Я не нуждаюсь в напоминаниях, — жестко проговорил Люгер. Он не любил, когда ему демонстрировали силу, которую у него и так хватало благоразумия признать.

— Прекрасно, — без тени иронии сказал лилипут. — Тогда жди в хижине на восточном берегу озера. Вечером туда привезут нашу женщину. Не советую тебе менять свое решение и уезжать отсюда. Почему-то мне кажется, что ты можешь заблудиться…

С этими словами он прыгнул в лодку и поплыл к острову. Люгер проводил его проклятиями и ругательствами, которые так и не были произнесены вслух.

* * *

На следующее утро Стервятник возвращался в поместье в отвратительном расположении духа. До сих пор его охватывала дрожь при одном лишь воспоминании о кошмарной любовнице, с которой ему пришлось провести ночь. Она была требовательна и ненасытна, а Люгер даже не мог послать ее к дьяволу… Ее тело оказалось отвратительным, жалким и безобразным, как тело какого-то безволосого животного, однако она дала ему выпить зелья, ненадолго сделавшего мир гораздо более сносным.

Теперь Люгеру представлялось, что карлица владела темным искусством извращенной любви, которое осталось бы недоступным и непонятным ему в ином, менее смутном состоянии сознания. Но той ночью он сумел сделать то, на что был бы совершенно неспособен при других обстоятельствах…

Пробуждение было ужасным. В утренних сумерках карлица показалась ему еще более уродливой, чем при тусклых вспышках огня в медных светильниках. Вдобавок она унесла с собой черный сосуд с его семенем…

Он ненавидел себя за совершенную губительную глупость. Суеверный ужас, который Люгер теперь испытывал, заставил сожалеть о том, что он слишком доверился такому обманчивому советчику, как безликий монах из сновидений…