Звезда-беглянка
Шрифт:
Грейсила осталась одна.
Она сидела очень тихо, не двигаясь. В голове звенело, мысли замерли и растворились в ледяном оцепенении.
Но от правды никуда не денешься!
Герцог — любовник мачехи! И продолжается это не год и не два, а с тех давних пор, когда была еще жива его первая жена.
Когда отец Грейсилы женился в третий раз, девушке просто не приходило в голову, что мачеха — женщина страстная и даже желанная.
Она читала в книгах, в основном во французских романах, о том, как женщины средних лет настойчиво
Отец Грейсилы был суровым мужчиной, уже в годах. Дочери он всегда казался пожилым, может быть, оттого, что в семье она была младшим ребенком.
Он любил ее матушку и всегда был счастлив с ней. Но когда она умерла, он снова женился. Дейзи стала для него кем-то вроде нового ребенка. Она была значительно моложе его, и он опекал ее и всячески баловал.
Хотя мать Грейсилы после ее рождения стала совсем слаба, она выглядела очень молодо, а по духу была совсем юной. Они были очень похожи с маленькой Грейсилой.
Только после ее смерти Грейсила осознала, какого доброго друга она лишилась. Девочка стала совсем одинокой, а граф подпал под очарование настойчивой и проницательной Дейзи.
Она вторглась в его жизнь и неожиданно внесла в нее многое, чего ему, оказывается, недоставало с доброй и по-матерински нежной Элизабет.
Только теперь Грейсила поняла, что подсказывала ей интуиция, и почему бессознательно она так старалась избегать мачехи.
Наконец, тяжело поднявшись с подушки, она побрела к выходу, с трудом переступая внезапно ослабевшими ногами. Ей казалось, что она безмерно состарилась с тех пор, как полчаса назад сняла с полки томик Байрона.
Грейсила поставила книгу на место.
Она посмотрела туда, где герцог целовал ее мачеху, и поняла, что ни за что не выйдет замуж за человека, который ее не любит.
— Как они могли? — спрашивала она.
Девушка дрожала, не в силах оправиться от неожиданного потрясения.
Она поднялась к себе в спальню. Решив, что никто не должен заметить произошедшей в ней перемены, Грейсила дала себе слово вести себя, как обычно.
За обедом ей казалось, что эпизод с мачехой и герцогом был частью безобразной интриги, разыгравшейся в кошмарном сне или на театральных подмостках, а она, Грейсила, была единственным зрителем.
Отец был бесподобен в роли хозяина, и Грейсила вдруг поняла, что он был счастлив иметь такого зятя, как Редсток.
«Если бы только он знал!» — с горечью думала Грейсила.
Впервые она смотрела на мачеху не как на жену отца или старшую по возрасту, а как на женщину, причем женщину непристойного поведения, и с удивлением обнаружила, что мачеха очень привлекательна.
Теперь Грейсила была готова поклясться, что в ее манере говорить, глядеть и двигаться, поводя красивыми мраморными плечами, было что-то показное, нарочитое.
Поднимаясь к себе, девушка гадала, что же
Как она скажет правду отцу? Да и вправе ли она говорить? И кто ее станет слушать?
Грейсила знала: все ее протесты по поводу свадьбы будут списаны на нервное расстройство или чрезмерную стыдливость. Все ее доводы, совершенно недоказуемые, не примут во внимание.
Она не могла допустить, чтобы ее мужем стал человек, который ее совсем не любит. Не хотела быть ширмой для любовников и не собиралась выходить замуж лишь для того, чтобы герцог и мачеха имели возможность беспрепятственно заниматься любовью!
Грейсила чувствовала, она не сможет уснуть потому, что ей было известно, что они собираются делать.
Хотя их спальни находились не только на разных этажах, но и в противоположных концах здания, Грейсила знала, что образ женщины, крадущейся по темным коридорам в комнату любовника, не даст ей сомкнуть глаз.
— Я должна бежать! Я должна исчезнуть! — воскликнула девушка.
Трудность состояла в том, что бежать было некуда.
Никто из родных ее не примет, это ясно. Герцог — слишком важная особа, чтобы кто-то решился его обманывать.
Друзья отпадали по той же причине. Грейсила представила, как расстроятся и даже рассердятся девушки, которые должны были по обычаю сопровождать невесту. Их пригласила мачеха из самых знатных английских семей.
Грейсилу пробрала дрожь.
Их туалеты уже оплачены, цветы для букетов заказаны, а дорогие броши с причудливо переплетенными вензелями жениха и невесты и увенчанные золотыми коронками, доставлены в замок.
После официальной церемонии гостей ожидало угощение в огромном павильоне, где уже стояли новенькие столы и стулья и даже большие бочки с элем.
Что же теперь будет?!
Однако она не сомневалась, что поступает правильно.
Единственная причина, по которой свадьба не сможет состояться, — это побег. Значит, ей надо исчезнуть.
Не будет невесты — не заведется и свадебный механизм.
За обедом Грейсилу мучил только один вопрос: куда бежать?
Какая-то часть ее сознания воспринимала выражение лиц сидящих за столом: усмешку мачехи, неприятный блеск в глазах герцога, краем уха она слушала рассуждения отца о политической ситуации.
— Миледи, шампанского?
Нотки нетерпения в голосе дворецкого заставили ее собраться с мыслями. Оказывается, ей прислуживают, а она ничего не замечает.
И тут внезапно ее осенило: «Миллет!»
Миллета уволила мачеха за то, что он якобы не справлялся с обязанностями дворецкого.
Все уже давно воспринимали Миллета как члена семьи, и казалось невообразимым, что после тридцати лет безупречной службы его вдруг уволили.
Но мачеха предпочитала держать прислугу, которая была предана ей, а не графу.