Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)
Шрифт:
Добравшись до двери, Т распахнул ее, от слабости ловя воздух ртом, и вошел в тюремную камеру. По ошарашенному лицу докторишки сразу понял, что тот мигом уразумел: Т снова у руля.
— Где мой кнут?! — Т принялся озираться пылающим взором. — Какой умник недоделанный спрятал его?
Женщины заверещали. Молокосос Холстед понял, что план с Тадеушем провалился; издав вопль отчаяния, он ринулся в атаку, вихляясь, как безумный. Разумеется, роботы-телохранители Т куда проворнее любого человека. Один из них парировал удар Холстеда металлическим кулаком так, что здоровяк вскрикнул и сложился пополам, баюкая руку.
— Дайте
Робот тотчас же подошел к раковине, сунул руку за нее, извлек пластиковый шнур с узлами и принес хозяину.
Жизнерадостно хлопнув робота ладонью, Т ухмыльнулся при виде раболепия остальных пленников. Протянул кнут между пальцами; левая рука как-то онемела. Т раздраженно пошевелил пальцами.
— Чего это с вами, мистер Холстед? Ручка болит, что ль? Может, пожмете мне руку, поздоровкаемся? Давай, вали-ка сюда!
Холстед так смешно скорчился на полу, что Т помедлил, давая себе вволю посмеяться.
— Слыш, народ, — отдышавшись, продолжал он. — Друзья мои милые. Машина говорит, что я покамест начальник, ясно? Та кроха информации про Карлсена, что я ей дал, свое дело сделала. Бум! Хо-хо-хо! Так что вы уж постарайтесь мне угодить, потому как машина поддерживает меня на все сто. Эй, док! — Левая рука Т непроизвольно затряслась, и он взмахнул ею в воздухе. — Хотел меня поменять, а? Провернул какой-то трюк, чтоб подловить меня?
Док держал свои драгоценные руки за спиной, словно надеялся защитить их.
— Я не сумел бы сформировать вам новый склад характера, даже если бы попытался, — разве что решил бы дойти до конца и превратить вас в растение. Такое мне было по силам.
— А теперь жалеешь, что не сделал. Но ты боялся того, что машина сделала бы с вами. Но что-то провернуть все ж таки пытался, а?
— Да, ради спасения вашей жизни. — Док выпрямился во весь рост. — Ваша травма повлекла острейший, почти непрерывный эпилептический припадок, а устранение гематомы из вашего мозга облегчения не принесло. Посему я разделил мозолистое тело.
— А это еще чего такое? — взмахнул кнутом Т.
— Видите ли... Правое полушарие мозга управляет в основном левой половиной тела. Левое же, у большинства людей доминирующее, управляет правой половиной и осуществляет большинство суждений, касающихся абстрактных понятий.
— Знаю. Когда случается удар, кровоизлияние находится напротив парализованной половины тела.
— Совершенно верно. — Док вскинул подбородок. — Т, я разделил ваш мозг, отделил правую половину от левой. Проще объяснить не могу. Это старинный, но эффективный метод лечения острой эпилепсии, и в данных условиях это лучшее, что я мог для вас сделать. Я готов присягнуть в этом или пройти проверку на детекторе лжи...
— Заткнись! Я тебе покажу детектор лжи! — Трясущийся Т шагнул вперед. — И чего со мной будет?
— Как хирург, могу лишь сказать, что вас ждет много лет практически нормальной жизни.
— Нормальной?! — сделав еще шаг, Т замахнулся кнутом. — А зачем ты завязал мне совершенно здоровый глаз и начал звать меня Тадеушем?
— Это была моя идея, — дрожащим голосом вставил старик. — Я подумал... в таком человеке, как вы, должен быть кто-то, какой-то компонент вроде Тада. Вот я и подумал, что под психологическим давлением, которому мы гут подвергаемся, Тад может выплыть наружу, если мы дадим ему шанс в правом полушарии. Это была моя идея. Если она причинила вам
— И спрошу. — Но в этот момент любопытство Т с лихвой перекрыло гнев. — Что за тип этот Тадеуш?
— Вы, — откликнулся доктор. — Никого другого в вашем черепе быть не может.
— Джуда Тадеуш, — подхватил старик, — был современным Иудой Искариотом. Простое сходство имен, но... — Он развел руками.
Т фыркнул.
— Ты решил, что во мне есть добро, а? Что оно непременно должно когда-нибудь выплыть? В общем, я бы сказал, что ты
рехнулся, кабы ты не был прав. Тадеуш был на самом деле. Немножко пожил в моей черепушке. Может, и щас где-нибудь прячется. Как бы мне до него добраться, а? — Подняв правую руку, Т осторожно ткнул пальцем в уголок правого глаза. — Ой! Я не люблю, когда мне больно. У меня ранимая нервная система. Док, как вышло, что его глаз справа, когда все крест-накрест? А раз это его глаз, почему я чую, что с ним происходит?
— Потому что я разделил и оптический хиазм. Это несколько запутанно...
— Неважно. Мы покажем Тадеушу, кто здесь начальник. Он может понаблюдать вместе с вами. Эй, чернявая, вали-ка сюда! Давненько мы с тобой не тешились, так ведь?
— Да, — шепнула девушка, охватив себя обеими руками и едва не рухнув в обморок. Но все-таки двинулась к Т. Два месяца в роли рабов научили всех, что легче всего повиноваться.
— Тебе понравился этот недоумок Тад, а? — прошептал Т, когда девушка остановилась перед ним. — Думаешь, лицо у него в полном порядке? А как насчет моего? Смотри на меня!
Т узрел, как его собственная левая рука поднимается, чтобы прикоснуться к щеке девушки — нежно, с любовью. Увидел по ее ошеломленному лицу, что девушка ощутила в руке Тадеуша; еще ни разу не смотрела она на Т с таким выражением. Вскрикнув, Т замахнулся на нее кнутом, и тут его левая рука метнулась перед ним, чтобы ухватить правую за запястье, как терьер, смыкающий челюсти на шее змеи.
Правая рука Т все еще сжимала кнут, но ему показалось, что послышался хруст костей. Ноги запутались, и он упал. Попытался криком позвать на помощь, но смог испустить только невразумительный рев. Роботы стояли неподвижно, наблюдая за ним. Казалось, прошло много-много времени, прежде чем лицо доктора нависло над ним и на левый глаз бережно опустилась черная повязка.
Теперь я понимаю намного глубже и принимаю правду. Поначалу я хотел, чтобы доктор удалил мне левый глаз, и старик его поддерживал, цитируя какую-то архаичную книгу Верующих, где говорится, что соблазняющий глаз следует вырвать [3] . Глаз — цена небольшая за избавление от Т.
Но немного поразмыслив, доктор отказался.
— Т и есть вы, — сказал он наконец. — Я не могу указать на него скальпелем и удалить, хотя я и приложил руку к тому, чтобы разделить вас двоих. Теперь обеими половинами тела управляете вы, а раньше он. — Доктор утомленно улыбнулся. — Вообразите комитет трех, тройку в своем черепе. Один из них Тадеуш, второй Т, а третий — особа, сила, обладающая правом решающего голоса. Вы. Более толково мне не объяснить.
3
Евангелие от Матфея, 5:29.