Звезда Cтриндберга
Шрифт:
Дверь немедленно поехала в сторону – кто-то толкал ее снаружи. В коридоре стало светлее, но не намного – рассвет еще не набрал силу. Перед ним стоял солдат в серо-зеленой форме. У ноги его, прижав уши, терлась добродушная на вид овчарка. Она тут же начала заливисто лаять, и солдату пришлось дернуть ее за поводок. Собака смолкла и уставилась на Дона веселыми золотистыми глазами, высунув язык и часто дыша.
– Господин…– сказал солдат чуть ли не застенчиво.
– Well… What do you want?
Дон порадовался, что не видит себя
– Ш-ш-ш…
Солдат приложил палец к губам, оглянулся через плечо и показал на узкий деревянный ящик, спрятанный под вагоном.
– Ящик фор ю,– заговорщически произнес он, не переставая нервно оглядываться. – Пожалуйста. Ящик, плиз.
Дон не знал, что и сказать. Он ляпнул первое, что пришло ему в голову:
– Do you need help?
Солдат, похоже, понял вопрос, покачал головой и поправил на плече автомат Калашникова. Потом нагнулся, вытащил ящик и взгромоздил его в вагон.
Вконец ошарашенный Дон наблюдал за его действиями, не имея ни малейшего представления, что происходит. Наконец он произнес что-то совсем уж невразумительное:
– Why, thank you.
Русский кивнул. Он по-прежнему нервничал, но медлил.
– А… сэнк ю? За доставку? – спросил он, подмигнув.
Дон быстро пошарил в карманах и извлек несколько купюр – последние остатки сестриных денег – и протянул молодому парню.
Тот широко и приветливо улыбнулся:
– Сэнк ю! Счастливого пути! – И одним движением задвинул дверь.
Только смачный щелчок вошедшей в замок двери заставил Дона понять, что никаких претензий у солдата к нему не было. Единственной целью визита была доставка загадочного ящика.
С помощью Эвы ему удалось втащить посылку в салон, и теперь ящик стоял посреди красного коврового покрытия. Они смотрели друг на друга, не понимая, что все это значит.
Ящик был обхвачен белой пластмассовой лентой с металлическим замком, который, похоже, никто не вскрывал. Они даже предположить не могли, что там внутри, и довольно долго не решались его открыть. Дону теперь повсюду мерещилась взрывчатка.
Наконец он вздохнул, вытащил из тумбочки нож и разрезал пластмассовые стяжки. Потом вставил нож под крышку, приподнял ее, действуя ножом, как рычагом, и отклонился в сторону, подчиняясь настойчивому требованию Эвы – ей тоже хотелось посмотреть.
Но ничего разглядеть не удалось. В ящике было что-то мягкое. Но что именно, понять невозможно – все было завернуто в толстый непрозрачный полиэтилен.
Он начал вскрывать пленку, сантиметр за сантиметром. Эва неодобрительно качала головой, осуждая его легкомыслие. Он разрезал пленку по трем сторонам периметра и откинул в сторону. Под пленкой лежала пуховая полярная куртка из неоново-желтого горетекса.
Дон вытащил куртку и бросил Эве. Под ней оказалась еще одна такая же куртка, а также кипы зимнего белья.
Он доставал комбинезоны, шапки и рукавицы, белье. Живописный ворох на полу салона все рос и рос. В ящике были также
А на самом дне он нашел простенькую, словно украденную из школьного химического кабинета, бунзеновскую горелку с хромированной подставкой, вентилем для регулировки пламени и баллон с пропаном, уже присоединенный к горелке.
Дон вытащил горелку и поставил на пол. И только тогда взгляд его упал на забытый на дне ящика конверт. Там были два более чем профессионально сделанных фальшивых шведских паспорта и короткое письмо, написанное на кость скверным почерком:
Дону.
Успеха вам в изучении подземелья!
Zol zayn mit mazel, желаю счастья.
Твоя Хекс, Хана Сара Тительман
III
43. Мурманск
Мурманск. Шестьдесят восьмой градус северной широты. Северо-запад России, Кольский полуостров, Заполярье. Город, окруженный пологими, уже покрытыми снегом горами. Огромная гавань открывается в бескрайний северный океан. Широкие пирсы только кое-где освещены редкими фонарями.
Одинокий троллейбус проскрипел мимо длинного ряда обветшалых пятиэтажек и остановился перед фасадом многоэтажного дома. В этот ранний час отель «Руссландия» был совершенно темным, лишь одно окно на десятом этаже то и дело вспыхивало призрачным мерцающим светом.
Зажигалка «Bic» осветила физиономию Дона Тительмана. Он поднес зажигалку к горелке. Сначала колеблющееся пламя было оранжево-желтым, но когда он привычно подкрутил вентиль, горелка загудела, и пламя стало прозрачно-голубым.
Он взял маленькую проволочную корзинку, где звезда Стриндберга лежала на перекладине креста, поместил на треножник в самом центре гудящего пламени и отошел в сторону. Через пару минут началась реакция, к которой он так и не мог до конца привыкнуть.
Эскизы Нильса Стриндберга оказались совершенно правильными. Единственное, что они не могли передать, – ошеломляющую красоту открывавшегося каждый раз перед ним зрелища. Звезда словно утонула в кресте, и оба предмета стали совершенно прозрачными, словно были сделаны из стекла.
Потом над крестом зажглась первая звезда, а за ней – вся сверкающая дуга Малой Карловой Колесницы. Полярная звезда выглядела как сверкающий огненный шарик диаметром около сантиметра. А небесная сфера, которая на рисунках Стриндберга казалась серо-голубой, напоминала скорее, по мнению Дона, морозно-черную зимнюю ночь.
Под этой прозрачно-черной сферой вскоре возникала другая, всегда начинавшаяся от точки Северного полюса. Оттуда постепенно расползались льды, переходящие в зубчатый силуэт Гренландии, береговую линию Свальбарда, фьорды Северной Норвегии и бело-желтую тундру Восточной Сибири, вплоть до Берингова пролива. И когда Северное полушарие принимало свою окончательную форму, от Полярной звезды к ней устремлялся яркий голубоватый луч.