Звезда гарема
Шрифт:
Желая поскорее испытать это ощущение, девушка подняла руку выше и удивилась звуку, вырвавшемуся из его груди.
– Боже, Александра, – простонал муж, – если ты собираешься продолжать такими темпами, то я долго не протяну и возьму тебя прямо здесь и прямо сейчас.
– Но это именно то, чего я хочу. Неужели ты заставишь меня ждать?
– Для тебя же будет лучше, если мы не будем торопиться.
– Я и так слишком
Мужчину не нужно было долго упрашивать. Положив жену на спину, он тут же оказался на ней.
– Тебе будет больно, – предупредил Люсьен.
– Если будешь постоянно напоминать мне об этом, то тогда точно будет, – запротестовала она.
– Я не могу лгать тебе.
– Но ты же заставил меня ждать... Де Готье улыбнулся.
– Тебе надо вырабатывать терпение, моя невеста из гарема.
Александра обхватила его тело и прижала мужа к себе.
– Потом...
Но де Готье отстранился.
– Минуточку, Александра. Сначала я кое-что должен сказать тебе.
Глядя через упавшие на лицо волосы, дочь Катарины испуганно спросила:
– Сейчас? Он кивнул.
– Это не может ждать. Я так давно тебе это хотел сказать.
Люсьен выглядел очень серьезным, поэтому можно было догадаться, что речь идет о важном деле. Опять что-то случилось?
– Что такое?
Наклонившись, Люсьен поцеловал ее.
– Я люблю тебя.
Девушка тихонько шевелила губами, повторяя про себя эти вечные три слова. Люсьен де Готье впервые произносил эти слова, и в них звучала какая-то первородная чистота.
– Скажи мне. Еще раз.
Он повторил их по крайней мере еще дюжину раз и то, чего они оба ждали так много месяцев, свершилось. Люсьен любил ее трепетно, нежно, вознаграждая ее и себя за все те страдания, которые им суждено было пережить. И когда новобрачные достигли апогея, она знала, что теперь любовь превратила их в одно существо.
Обессиленная, она обняла Люсьена, благодарно лаская его покрытую испариной спину.
– Ты не говорил мне, что будет так хорошо. Люсьен поцеловал жену. – А если бы раньше сказал, ты бы поверила?
Порозовев, Александра смущенно сказала:
– Словами это трудно выразить.
– Это только начало, дорогая моя.
– Будет еще лучше?
– Конечно, и я тебе это докажу.
– Сейчас?
– Как ты
Александра пальцем коснулась его лица.
– Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, Александра.
Александра получила письмо месяц спустя. Принес его Люсьен.
Вручая послание, он крепко сжал губы.
– Что-то не так? – спросила молодая жена.
– Винцент только что прибыл из Корберри и привез это с собой.
Последнее время его средний брат усиленно добивался руки Мелиссы. Ему пришлось столкнуться с серьезным противником в лице Агнессы.
Александра хотела помочь ему в устранении этой преграды, прекрасно понимая, что ей это будет сделать достаточно легко. Так же свободно она справилась со своими трудностями после возвращения в Корберри.
Ей больше не приходилось опасаться того, что Агнесса или ее друг епископ обвинят ее в ереси. Теперь между женщинами воцарился мир и согласие. Жена Джеймса больше могла не опасаться гнева мужа за то, что знала о преступлении брата. Женщины убедили его, что вины Агнессы в похищении сестры нет, да она и не поверила Кейту. Но тем не менее, узнай Байярд всю правду, его жене грозило бы суровое наказание.
Александра хотела было поехать в Корберри, чтобы помочь Винценту, но потом передумала. Пусть доблестный рыцарь Винцент сам выигрывает этот тяжелый поединок.
Взяв письмо из рук мужа, Александра развернула его.
– Это из Алжира, – угрюмо сказал де Готье.
– Да. Я вижу.
Муж повернулся к двери.
– Я оставлю тебя.
Бросив взгляд на его напряженную спину, она улыбнулась.
– Останься.
Люсьен еще секунду постоял в раздумье, затем сел рядом с женой. Раскрыв письмо, Александра прочитала его и улыбнулась.
– О чем там говорится?
Девушка показала ему лист бумаги, он увидел две строчки арабской вязи.
– Он просит прощения, – сказала дочь Катарины, – и желает нам счастья.
Люсьен нахмурился.
– И это все?
– Как видишь, – произнесла она с затуманившимися от слез глазами.
– Ты расстроена?
Александра покачала головой.
– Нет, все в порядке. Я просто никогда не была так счастлива за всю свою жизнь. А ты? Все идет так, как ты хотел?
Люсьен де Готье притянул к себе жену и поцеловал.
– Лучше, – пробормотал он. – Намного лучше.