Звезда Комо
Шрифт:
Король гномов поднял руку, один из советников исчез из помещения, в то время как другой подошел и внимательно посмотрел на подвеску. Потом он начал бормотать одно заклинание за другим, как вдруг мой золотой кулон послал в него электрический заряд.
Довольная улыбка скользнула по лицу короля гномов.
— Ты действительно держишь свое обещание, и мы выполним наши, — пробормотал он, не спуская взора со Звезды Комо.
В этот момент дверь открылась, и для меня прекратило существовать все, кроме одного. Темно голубые глаза с мириадами звезд.
Король гномов потянулся к цепи, и я выпустила ее из руки.
Затем Адам подошел ко мне и крепко обнял.
Он был жив. Он дышал, и был со мной. Наконец-то! Счастье снова запульсировало в моих венах.
Кому нужен бриллиант, чтобы быть счастливым? У меня был Адам, и он был самым большим счастьем на земле.
Тет-а-тет
— Значит пятый атрибут власти наконец-то уничтожен.
Голос Адама колокольчиком звучал в моих ушах, ласкал душу и теплотой отдавался в животе. Мы уютно расположились на краю защитного заклинания господина Лилиенштайна, чтобы, наконец, побыть наедине. Я терпеливо перенесла поездку в Австралию, пережидая множество вопросов и ликование других.
— Да, уничтожена.
Я кивнула, чувствуя прикосновение его руки и завороженно глядя на него. Наконец-то он был здесь. Одиночество и отчаяние одним махом испарились из моего сердца.
Только теперь, когда в моей жизни снова забрезжил свет, я поняла насколько глубоко застряла в темноте. Скрестив ноги и взявшись за руки, мы сидели друг против друга. Над нами я расправила иллюзорное заклинание, защищавшее нас от посторонних взглядов.
В Австралии наступил вечер. Приближалась ночь, над нами простиралось безоблачное небо.
— Похоже, у нас мало что осталось, — заметил Адам, пробегая мои воспоминания последних трех месяцев. — Нет родины, куда бы мы могли вернуться, нет будущего, открывающегося перед нами, с профессией, семьей и упорядоченными буднями.
Я кивнула.
— Мы оторваны от всего, свободны и одновременно совершенно потеряны. Он забрал у нас все.
Некоторое время Адам молчал, и я чувствовала, как он раздумывает над моими словами.
— Странно, но я не чувствую себя несчастным, как, наверное, должно быть, ведь он не отнял у нас самого важного. Мы живы, мы вместе. У наших друзей, братьев и сестры все хорошо. Они здесь, c нами.
— Это самое важное, — тихо сказала я. — Только это имеет значение. Но мне не хватает чувства безопасности.
— Я знаю, — ответил Адам. — Но даже если в данный момент это звучит абсурдно, я счастлив, и для этого мне не нужно слишком много. Главное, что ты рядом.
— Я люблю тебя, — хрипло прошептала я.
Это был упоительный момент. Прекрасный и одновременно хрупкий. Впервые за долгое время я наконец-то ощутила себя счастливой. Но знала, что это был всего лишь крошечный миг, до того момента, как на нас снова обрушится хаос.
Адам непрерывно смотрел мне в глаза, снова погрузился в мои воспоминания и попытался
— Мне жаль, что ты потеряла бабушку, — промолвил он. — Я чувствую, как у тебя разрывается сердце от того, что ее больше нет.
— Мое сердце разорвалось бы, если бы я поддалась боли, — с горечью ответила я. — Но если бы я так поступила, мы не седели бы сейчас здесь. Я должна быть сильной и забыть о боли. Она делает меня слабой, а я не могу этого допустить. Боль не должна иметь надо мной власть. Никакая боль. Ни боль от потери бабушки, ни боль от того, что тебя не было рядом или от того, что Бальтазар похитил моих брата и сестру. Я должна держаться, пока Бальтазар поджидает нас там снаружи, а любая слабость означает нашу смерть. Если бы я разрешила себе скорбеть, не осталось бы никакой надежды.
— Теперь я вернулся, и мы разделим бремя. Ты спасла мне жизнь, — сказал Адам. — В очередной раз. Хотя это я должен был защищать тебя, — в его словах прозвучала горечь, и я поняла, как сильно его беспокоил тот факт, что он так долго отсутствовал. — Всё это время тебе пришлось сражаться в одиночку.
— Твои братья поддерживали меня, — настоятельно промолвила я. — Торин храбро сражался. Ты был бы им доволен.
— Я знаю, что они делают всё возможное, и все же, меня не было рядом, — Адам сжал губы.
— Всё оказалось совсем не так, как мы думали, — заметила я. — Ты не мог знать, какие у Зары фон Некельсхайм были мотивы. Если бы мы знали, что она всего лишь с нами играет, мы приняли бы совсем другое решение.
— Верно, — согласился Адам. — Нужно было с самого начала отбросить всю осторожность. Это была роковая ошибка, что я так плохо оценил ситуацию.
— Никто из нас не делал ошибок, — решительно сказала я. — Тогда я тоже могла бы укорять себя. Почему не смогла догадаться раньше, что чрезмерная удача в моей жизни — нечто необычное?
Я вопросительно посмотрела на Адама.
— Просто некоторые вещи не хочется подвергать сомнению, — задумчиво ответил Адам. — Они приводят к неудобной правде. Но с этим нужно покончить.
— Мы больше не можем изменить того, что произошло, — настойчиво произнесла я. — Давай оставим эту главу в прошлом и сосредоточимся на будущем.
На лице Адама появилась решительность.
— Так и сделаем, — сказал он таким тоном, от которого у меня пробежали по спине мурашки.
Я сглотнула.
— Теперь мы так много говорили обо мне. А как дела у тебя? Гномы хорошо с тобой обращались?
— Хорошо, — ответил Адам. — Хуже всего было то, что они отрезали меня от всей информации. Ни газет, ни новостей. Я не знал, как у тебя дела. Это сводило меня с ума.
— Могу себе представить, — отозвалась я, наблюдая за Адамом. Он выглядел отдохнувшим, его чёрные волосы слега завились на уровне шеи. Я ласкала взглядом нежные изгибы его носа и губ. — Покажи мне, как это было.
— Скучно, — отмахнулся Адам. — Ничего не случилось, что имело бы большое значение. Давай смотреть вперёд.