Звезда конструктора

Башун Виталий Михайлович

– Ты прав, уважаемый Брог. Если не выдержит – будет все равно. Но миледи там делать нечего.

– Совершенно нечего.

– Стало быть, надо предупредить, что мы на несколько часов ее оставим.

– Да. Надо предупредить.

– Вы, простите, о чем? – прервал я глубокомысленный разговор призраков.

– Мы о том, что готовы помочь вам, но ты должен будешь на время оставить свою спутницу и пойти с нами. Другого выхода мы не видим.

– Да. Не видим, а помочь хотим. Там девушка не пройдет. Слишком слаба. А если ты пройдешь – сможешь вернуться и взять ее с собой. Иного выхода нет.

Альмилира все слышала. Мне было видно, как она не хочет оставаться, но и не доверять дедушкам тоже оснований не было. С ловушками, например, они нас ни разу

не подвели. Напарница ободряюще мне кивнула, слегка улыбнулась и тихо сказала:

– Гаррад, если ты увидишь, что можешь спастись, но только один, не раздумывай – иди. Только расскажи мастеру обо всем. Договорились? Обещай мне, что не будешь рисковать по-глупому.

– Я вернусь, Альмилира… если смогу.

Призрак Брога показал мне незаметный до этого вход в туннель и приглашающе махнул рукой. Если останусь жив, а на это, судя по разговорам призраков, шансов было мало, я обязательно вернусь за Альмилирой. И не потому, что люблю – не люблю. Просто я не смогу жить дальше, зная, что бросил напарницу умирать.

Глава 8

Шутки призраков

По узкой расщелине петляли мы недолго. Опять же, по моим ощущениям, не более получаса, и вышли в небольшой овальный зал, разительно отличавшийся от всех виденных ранее пещер. Его черные, словно полированные, пол и стены были расписаны тонкими концентрическими линиями, спирально расходящимися из двух точек фокуса на полу. Стоило приглядеться, как возникло ощущение, будто центры эллипса вращаются в противоположных по отношению друг к другу направлениях и от них идут волны, которые, достигнув стен, карабкаются вверх, во тьму. Туда, куда не доставал свет моего фонаря. С очередной волной на меня вдруг накатила тошнота и слабость. Я попытался оторвать взгляд от пола, но словно прикипел намертво. Потом возникло ощущение, будто в меня что-то вливается под большим напором и вот-вот тело не выдержит давления изнутри и лопнет, разбрызгав кровь с частицами плоти по стенам, а те, словно живые, жадно облизываются в предвкушении.

Собрав всю волю в кулак, я изо всех сил стал бороться с давлением. Держать и держаться! Стиснув зубы, я сопротивлялся. Шли дни, года, столетия… А я все держался и держал это невыносимое давление неизвестно чего. Слышал чьи-то мучительные стоны и догадывался, что мои. Дышал, хотя казалось, вдох должен повышать внутреннее давление, но на самом деле никак не влиял на мое состояние. Отстраненно я констатировал факт – мое тело ничуть не изменилось. То есть не стало похоже на брюхо надутой через соломинку лягушки. Перед глазами все быстрее и быстрее мелькал круговорот пятен, тумана, ярких искр, радужно переливающихся огненных клубков, камня стен и пола. Зал и стены исчезли. Остатками мозгов я сообразил, что это идет переключение обычного зрения на магическое око и обратно. Картинки разных диапазонов отражения мира тасовались, накладывались друг на друга, разбегались и сходились в одну точку. Причем эта точка сначала была размером с блюдце, но с каждым разом все уменьшалась и уменьшалась, а картинки, разбегаясь, оставляли все больше пустой черноты между точкой и собой. Почему я отличал черную точку от тьмы между ней и фрагментами мира, не могу сказать – знал, и все тут. Желающие могут спуститься и проверить сами, а то и научную базу подвести под мое восприятие.

В какой-то момент, когда точка стала столь мала, что различить ее уже не удалось, а тьма заполнила все пространство, наступила непродолжительная пауза. Давление изнутри исчезло, как не бывало, и на меня накатила волна счастья и легкости. Мне было так хорошо, как никогда в жизни. Я уже с удовольствием всматривался в окружающую тьму и никуда не хотел уходить. К сожалению, блаженство никогда не длится долго. Вскоре черная пустота выделила знакомые, вращающиеся в разных направлениях концентрические линии, которые образовали два туннеля, но уже не на полу лабиринта, а словно в чернильной пустоте бесконечного пространства, где не было ничего: ни боли, ни страданий, ни радости, ни желаний. Меня с равной силой тянуло в оба, но не хотелось

никуда. Мне и так было хорошо, спокойно и уютно. Сколько я так провисел, не знаю. Наверное, так и болтался бы в пустоте до самой смерти тела, если бы не воспоминания. Знакомые лица, интерьеры, пейзажи лениво всплывали из глубин памяти и так же лениво уплывали. Я осознавал – с моим уходом мало что изменится в мире. Мать и сестренка погорюют некоторое время, но проживут уже и без меня – денег я им в наследство оставил вполне достаточно для скромной жизни лет на пять, а потом сестренка сама сможет зарабатывать. Остальным знакомым и вовсе до меня дела нет. Друзьями я так и не обзавелся – мне и многим из них пришлось рано взрослеть и поменять детские шалости на взрослую работу. Родни я не припомню. Так что, как говорится, «по зрелом размышлении» никому-то я не нужен, никто меня не ждет, и своим уходом я никому особо-то плохо не сделаю. А планета отлично и без меня будет вращаться, меняя времена года, как делала это уже миллиарды лет.

Всплывший в череде прочих образ Альмилиры яркой искоркой неожиданно кольнул куда-то в… сердце. У меня ведь осталось неисполненное обязательство – вытащить девушку из лабиринта, а я тут висю… или вишу невесть где и выбираться даже не собираюсь. Так не годится! Маленькая искорка вдруг разрослась до шара огня, косматым солнцем повисшего в середине груди. Я сконцентрировался на задаче и стал пристально рассматривать оба туннеля. Какой из них выбрать? Имеет ли значение мой выбор? Вроде говорили, что во многих религиях движение против солнца считается выбором в пользу зла, а по солнцу – добра. Но в некоторых говорится, что оба пути символизируют единство противоположностей. Равновесие сил, на котором держится мир. Стало быть, верными… или ошибочными будут оба пути, но тогда какой избрать?

– Уважаемый Брог, тебе не кажется, что наш юноша похож на некоего осла, так и сдохшего не в силах сделать выбор?

Брог мерзким хихиканьем согласился с коллегой. Он завис, чуть затеняя левый туннель, а его компаньон – правый.

– Ах, юноша! – делано печально произнес Хрыск. – Какие же вы с твоей спутницей доверчивые!

– Не соглашусь, уважаемый Хрыск. В эту ловушку попадали и многоопытные старцы. Да мы и сами, вспомни, как оказались стражами алтаря?!

– Да-да, уважаемый Брог, именно так. Именно. Никто не может ее избежать. Жрец, который ее придумал, – истинный гений!

– Так это что?! Ловушка?! Вы нас с Альмилирой завели сюда? Но зачем?! – Удивление и ярость разорвали в клочья апатию, и я снова готов был бороться до конца.

– Ну, конечно же, ловушка. Ю-у-уноша, – укоризненно протянул Брог, – неужели вы думали, что добрые дедушки привидения летают по лабиринту с единственной целью – спасать всякую любопытную и жадную до денег и силы шваль?! Вот так вот поверив вам на слово, что вы потопали в одно из самых опасных мест мира, только чтобы удовлетворить свое любопытство. На маленьких детей вы совсем не похожи. Ты мог бы отчасти сойти за ребенка, но мы-то знаем твой истинный возраст.

– Что милорд скажет нам, сирым и убогим магам-простолюдинам? – злорадно, но с показным смирением забасил Хрыск. – Будет ли милорд лгать и изворачиваться, пытаясь доказать, будто вам ничего не было нужно?

– Не будет, – пробурчал я.

– И что же, если не секрет, послужило причиной вашего присутствия здесь, у нас в гостях? – тут же ехидно продребезжал Брог.

– Не секрет. Но… я и сам не знаю.

– А ведь действительно не знает. Уважаемый Брог, я чувствую – он говорит правду.

– Так он оказался еще глупее, чем мы думали. Ах, как жаль. Как жаль! А мы так старались. Так старались. Завели в самую лучшую ловушку, которая только есть в лабиринте…

– Да, уважаемый Брог, самую лучшую…

– Чем же она так хороша? – У меня появилась надежда, что два говорливых призрака дадут мне хотя бы маленькую зацепочку. Подскажут, как отсюда выбраться, если это вообще возможно.

– Ну, как же! – воскликнул более экспансивный из компаньонов Брог. – Это даже не ловушка. Мы сами придумали заманивать живых сюда…