Звезда корта, или Стань первой!

Северская Мария

Девушка вздохнула.

– Далеко не все можно исправить. Кое-что бывает исправлять уже поздно. – Она чуть помедлила и добавила: – Не стоило сюда звонить, и, пожалуйста, эту ошибку больше не совершайте. – И положила трубку.

После разговора с дедом у нее остался очень неприятный осадок. С одной стороны, она вроде поквиталась с ним за маму и себя, с другой – девушка сомневалась, что поступила правильно.

«С чего это он вдруг решил изменить своим принципам и начать со мной общаться? – думала она. – Не иначе как увидел по телику трансляцию с Кубка

Федерации и понял, что его внучка чего-то да стоит».

От этого понимания стало еще противней. Выходило, что ее дед преследует какую-то свою цель или считает, что его внимания достойна только Марго, добившаяся в жизни известных высот.

«Но ведь я могу ошибаться, – сказала себе она. – Может, он просто подумал и понял, что поступал не лучшим образом. Ладно, в любом случае после драки кулаками не машут».

Марго усилием воли отодвинула мысли о произошедшем разговоре в самый дальний угол сознания, уверив себя, что все-таки поступила абсолютно правильно. Ну не могла она поступить по-другому, простить деда после того, как он отвернулся от ее умирающей, нуждающейся в поддержке матери.

За то, что Марго отлично потрудилась в этом сезоне, Руденко позволил ей целую неделю перед Олимпиадой провести дома – в Суздале.

В отличие от прошлогоднего, этот июнь выдался прохладным. Часто шли дожди, и девушка при сборах в дорогу была вынуждена положить в чемодан два свитера – один шерстяной, другой хлопчатобумажный, но тоже довольно теплый.

Марго заранее предупредила бабушку, что приедет. Позвонила и отцу, с которым последний раз виделась на Новый год. Он обещал постараться вырваться хотя бы на недельку.

Пока Марго ехала в «Сапсане», ее не оставляло ощущение дежавю. Словно не было этого года. Не было тяжелой реабилитации после травмы, смены тренера, участия в нескольких престижных соревнованиях, побед и поражений. Не было даже прошлого лета и Терцова.

Хотя Терцов как раз был. Всегда. У нее временами получалось практически совсем о нем не вспоминать, и в такие дни ей казалось, что ее чувства к нему наконец-то угасли, но затем снова накатывало, и любовь разгоралась с новой силой, а вместе с ней и тоска, и боль, и непонимание.

Теперь девушка точно знала, что это именно любовь, а не влюбленность, не временное увлечение. В пользу этой уверенности говорило то, что даже прошедший год не смог стереть из ее мыслей воспоминаний об Илье, а из сердца – желание быть с ним.

И если зимой она всеми силами старалась не думать о нем, то весной снова вернулась к попыткам понять, почему Терцов отказался от отношений с ней. Ведь она нравится ему, вернее, нравилась.

Вариантов было несколько. И первый, лежащий на самой поверхности, – парень банально испугался ответственности. Решил, что не потянет этот роман, что это очень сложно – любовь на расстоянии. К тому же нельзя забывать о разнице в интересах. Смешно сказать: она – теннисистка, он – музыкант. Что у них может быть общего?

Возможно, именно это его и остановило? Он попытался себе представить

их будущее, и оно показалось ему печальным? И его можно понять. Ведь чаще всего Марго не будет рядом с ним. В то время как у него будут концерты, она будет где-нибудь за границей на каком-нибудь очередном турнире, или пусть даже в Москве – тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться. А какому нормальному парню не хочется, чтобы его девушка находилась рядом? Чтобы она была свидетелем всех моментов его триумфа, гордилась его успехами. А Марго смогла бы делать это только на расстоянии.

Илья никогда не отличался импульсивностью, наоборот, в их классе он всегда слыл самым рассудительным из парней. Так вот, возможно, он попытался нарисовать себе схему развития их будущих отношений и пришел к выводу, что лучше ему сейчас перетерпеть влечение к Марго, зато потом не мучиться из-за ее постоянного отсутствия.

Имелся и другой вариант. По нему выходило, что терцовское чувство оказалось далеко не таким сильным, как чувство девушки, и он просто понял, что легко обойдется без нее. Оба этих варианта друг друга не исключали, и оба Марго не добавляли радости.

Но сколько девушка ни уговаривала себя, что Илья, как когда-то и ее собственный дед, отказался от нее по своей собственной воле, без всякого на него внешнего давления, любовь к нему не ослабевала.

«Видимо, такова карма женщин семьи Назаровых, – повторяла она себе. – Нуждаться в тех, кому мы совсем не нужны».

На вокзале во Владимире Марго встречали Светка с Серегой и маленькой Ритой. Они приехали на собственной недавно купленной машине, в багажник которой с легкостью влезли чемодан и рюкзак.

Решено было задержаться до вечера во Владимире, прогуляться по центру, поболтать, поесть мороженого в кафе, где когда-то так любили сидеть Марго и ее мама.

Марго поначалу переживала, как выдержит такую нагрузку ее тезка, но Света только рассмеялась на ее опасения:

– Ритка обожает путешествовать. Настоящий турист растет. Золото, а не ребенок. – Она нежно поцеловала дочку в затылок. – У других дети капризничают, не дают спать ночами, отказываются от еды, а наша – просто подарок.

– Повезло вам, – улыбнулась Марго.

Уже когда сидели в кафе после прогулки, речь зашла о предстоящей поездке на Олимпиаду.

– Нервничаешь? – спросил Сергей. И тут же сам ответил: – Конечно же, нервничаешь. Надо думать, такая ответственность! Все-таки целую страну будешь там представлять.

– Ну, предположим, не я одна. Кроме меня едут еще одиннадцать спортсменов – пять женщин и шестеро мужчин. И это только теннисная сборная, а есть же еще и сборные по другим видам спорта. В общем, нас много. – Она помолчала. – Знаете, совсем не нервничаю. То есть вообще. Не осознала еще, наверное. У меня так всегда – пока событие не произойдет, переживать по его поводу не получается. Зато потом… Буду по сто раз на дню прокручивать в голове, анализировать, что сделала не так, волноваться…