Звезда любви
Шрифт:
— И чего тебе не спится? — потянулась девушка.
— Да как же спать можно, когда все мысли только о том, возьмет меня Серж с вами или нет? — воскликнула она.
— Не возьмет, — хмуро отрезала сестра. — Брачный договор уже подписан. Венчание в следующую пятницу.
Юля побледнела и, ухватившись за столбик кровати, сползла на пол.
— Нет-нет. Только не это! Ведь Четихин обещал обождать! — глаза ее наполнились слезами.
— Как же, будет он ждать! Ты разве не видела, какими глазами он вчера на тебя смотрел? Что кот на сметану, — спуская ноги с кровати, отозвалась Полин. — Да не реви! — нахмурилась она. — Подумай
— О, Господи! Полина, как у тебя язык поворачивается говорить такое?! — зарыдала Юля. — Я на него смотреть не могу, а только представлю, что он коснется меня… — девушку передернуло от отвращения.
— Да что ж я, не понимаю, что ли?! — присела подле нее Полина. — Но что мы сделать-то можем? Только в монастырь вслед за маменькой, иного пути-то нет. Неужели против воли Сержа пойдешь? Ну, все, успокойся! Глаза вон красные какие стали, — погладила она сестру по голове. — Ты лучше с Александром Алексеевичем поговори. Скажи, что согласна, но тебе время нужно, — чтобы приданое подготовить, да самой с этой мыслью свыкнуться, — глядишь, и согласится барон свадьбу-то отложить.
— Хорошо, я поговорю с ним, — вытерла Юля рукавом халата слезы.
Поднявшись, она неуверенно улыбнулась сестре.
— Спасибо тебе, Полина.
— Ох, да было бы за что спасибо говорить! — вздохнула Полина.
Юленька вернулась в свою комнату и в изнеможении опустилась на кровать — голова болела так, что ломило виски, резало припухшие от слез глаза. Разговор с Полиной, на которую она возлагала такие надежды, забрал последние силы, и теперь она едва могла назвать свое имя. Пелагея, войдя в комнату и увидев ее в таком состоянии, всплеснула руками.
— Батюшки-светы, да ты, никак, занемогла, птичка моя?!
— Ой, дурно мне! — прошептала Юля. — Передай Сергею Львовичу, что я больна и сегодня останусь в постели.
— Да ложись же ты скорее, ложись! Я тебе сейчас чайку с мятой да ромашкой принесу, — засуетилась нянька, укладывая ее в постель и укрывая одеялом.
Странная усталость и опустошенность навалилась на нее. Закрыв глаза, Юленька то ли задремала, то ли провалилась в забытье. Пелагея, вернувшись с полным подносом, только покачала головой. Поставив все на туалетный столик, пожилая женщина подошла к окну и задернула шторы.
Юля не знала, сколько она проспала, но когда открыла глаза, в комнате было совершенно темно. Бесшумно поднявшись с кровати, она подошла к окну и отодвинула портьеру. На улице смеркалось. Густые осенние сумерки окутали старинный парк и усадьбу. Окно было приоткрыто, и, поежившись от прохлады, девушка вернулась к постели. Голова болеть вроде бы перестала, но была какая-то совершенно пустая, и еще нестерпимо захотелось что-нибудь съесть. Она выглянула в будуар и окликнула Пелагею, которая при тусклом свете свечи что-то штопала, сидя в кресле.
— Проснулась? Я тебе сейчас чего-нибудь горяченького принесу, — поднялась няня.
— Сергей Львович дома?
— Барин с барыней уехали, и Полина с ними. Сегодня бал дают у Крупенских.
— А я и забыла, — вздохнула Юля, глядя вслед направляющейся на кухню Пелагее.
Хотя что ей толку ехать на бал? Серж прав: вряд ли кто из молодых людей в уезде пожелает спасти ее от брака с Четихиным, сделав ей предложение.
От
— Ой, батюшки! Да что же это делается? Ветрище-то какой поднялся — не иначе, гроза будет, — запричитала нянька, кинувшись убирать осколки стекла.
И тут шальная мысль пришла Юле в голову. Ежели пойдет дождь, то в такую погоду никто из дворовых и носа на улицу не покажет, и можно будет незамеченной выбраться из дому. До почтовой станции рукой подать, и до утра ее никто не хватится, а утром как раз почтовые в сторону столицы пойдут. Чем дольше она думала об этом, тем больше в ней крепла уверенность в правильности принятого решения.
Сказав Пелагее, что не будет спать в своей комнате из-за выбитого ветром стекла, Жюли перебралась из своей спальни в спальню для гостей и насилу дождалась, когда в доме все утихнет. Непогода разыгралась не на шутку. Пробравшись обратно в свою комнату, Юленька прошмыгнула в гардеробную. Поставив свечу на комод, девушка нашла старый саквояж, засунула в него первое попавшееся платье и смену белья и поняла, что больше в саквояж ничего и не положишь, разве что гребень да книгу на дорогу. Подумав про книгу, она скользнула в спальню, вытащила драгоценный томик Пушкина и торопливо засунула его в саквояж.
Быстро переодевшись в темно-серое платье из плотного сукна с высоким воротником-стойкой и удобной застежкой спереди, Жюли накинула сверху черный бархатный плащ и, задув свечу, крадучись прошла к кабинету брата. Дверь была не заперта. Юленька знала, где Серж хранит довольно внушительную сумму в ассигнациях. Спрятанный под панелью потайной ящик, к ее великому огорчению, оказался заперт на ключ. Времени искать ключи у нее не было, поэтому, взяв со стола нож для разрезания бумаги, она, высунув от усердия язык, подцепила собачку замка и что было силы надавила на рукоятку ножа. Внутри механизма что-то щелкнуло, и замок поддался. Открыв ящичек, она вытащила толстую пачку ассигнаций.
— Прости меня, Господи, — прошептала девушка, засовывая деньги в саквояж, — но уж лучше я буду воровкой, чем монашкой!
Выбравшись на улицу через черный ход и сжимая ручку потертого саквояжа, девушка шагнула в черноту ночи. Ветер будто с цепи сорвался — раздувая полы ее плаща, он закручивал вокруг ног юбку, срывал с головы черный капор и сбивал дыхание. Дойдя до ворот усадьбы, Юля в последний раз оглянулась на отчий дом, и именно в этот момент раздался первый раскат грома. Тоска сжала сердце. Знать бы, что ждет ее впереди? Вздохнув, она торопливо зашагала в сторону почтовой станции по едва различимой в темноте дороге. И хотя идти было недалеко, и она спешила изо всех сил, но гроза все же настигла ее в пути. Холодные косые струи дождя быстро промочили и плащ, и платье. Мокрая одежда неприятно липла к телу и затрудняла движение, но девушка упрямо двигалась вперед. Она вздрагивала при каждом раскате грома и всполохе молнии, но у нее не возникло даже мысли о том, чтобы повернуть обратно. К чему? Вернуться, чтобы в полной мере испытать на себе гнев брата и выйти замуж за этого отвратительного Четихина? Уж лучше я гувернанткой устроюсь куда, — думала она, — чем стану женой этого великовозрастного шута.