Звезда Мендеса
Шрифт:
Ариман кивнул ей, но нисколько не был напуган. Он никому не поклонялся, не подчинялся и не молился. Никто, кроме самых приближенных - Люцифера и Сатаниэны, не вызывал в нём человеческих чувств таких как любовь, сострадание, жалость и преклонение. И сейчас он не хотел притворяться или играть, как обычно это делал, он собирался вести себя естественно. Ему так надоело притворяться более менее добрым, никто не знал его таким, каким он был на самом деле, а он был самим злом. Игра в хорошего парня ему надоедала, так хотелось снять эту фальшивую улыбку, все роли, которые он накидывал на себя, этот грим, который не имел фундамент, и валился, как штукатурка.
– Да у вас тут мрачнее, чем в аду,- громко сказал Ариман, приближаясь к стеклянному шару.
– Вам виднее, Ариман,- со смешком в голосе отозвался незнакомый баритон, парень насторожился,- Всё ради этого и построено. К счастью, я не раз видел ад собственными глазами, правда, только через зеркало,- ответил директор, а затем, через минуту, появился и сам обладатель голоса. Он чуть склонил голову на бок,- Здравствуйте, Ариман, я очень рад видеть вас здесь,- его голос был сладким, как мёд, до невозможности фальшивым, молодой человек это чувствовал,- Благодарю за вашу прямоту, ибо она присуща и мне и приходится по душе больше, чем сладкий обман, истощающий страх,- протянул мужчина, он непривычно растягивал слова, будто бы дразня своего собеседника обрывками фраз, которые не обрывал, а произносил осторожно, будто бы пробуя на вкус каждое слово.
– А кто вы, таинственный директор, не показывающий своего лица?- с сарказмом спросил Ариман, разглядывая мужчину. На вид ему было около тридцати, фигура подтянутая, не толстый, не тонкий, не качок и не дрищ, среднего роста, его волосы были угольно-чёрными, зачёсанными чуть на бок, прямой нос и красиво очерченные скулы придавали его лицу благородство и стать, а взгляд бледно-серых глаз прибавлял лицу строгости, стойкости, таким образом, его внешность казалась даже несколько воинственна.
– Называй меня просто Кейн,- представился мужчина.
– Так значит вы поклонник потустороннего мира, великих тайн,- продолжал Ариман, пытаясь перенять его манеру речи, растягивая слова.
– Конечно, а кто же не поклонник? Думаю, если бы каждый человек обладал моими знаниями, то непременно хотел бы получить больше, воспользовавшись помощью ада, хранилища знанья.
– Вы думаете, что получите знания от ада?- удивился Ариман, нахмурив брови.
– Я их уже получил, Ариман, не многие могут обрести величайшие знания, а я сумел. Я взял одну из душ в том Хранилище, где работаете вы, Чтецы душ, и эта душа рассказала мне многое. Мои глаза стали видеть иначе, мозг- работать быстрее, а мысли изменились, всё, чем обладала та душа, теперь подвластно и мне, я поглотил её силу.
– Но Хранилище доступно только Чтецам душ и Владыке, а вы человек!
– У людей возможности не ограничены, хоть ты считаешь иначе, их просто нужно развивать годами практики, а с помощью зеркала и желания заглянуть в тот мир, любые двери откроются пред тобой,- проговорил Кейн.
– Так значит ты- приспешник Люцифера?- уточнил Ариман.
– Да,- на этот раз коротко ответил Кейн. Ариман случайно бросил взгляд на неприкрытую шею мужчины, на левой стороне виднелась маленькая
– Раз вы на нашей стороне, тогда для чего позвали меня? Оставить на воспитательные беседы, возместить материальный ущерб за шкафчик, который я сломал?- удивился он.
– Нет. Я давно желал познакомиться с тобой, Ариман, Люцифер много рассказывал о тебе, а тут такой удобный случай. Я хочу спросить у тебя о Горе мудрости и мироздания, я никогда не видел её в день чёрного солнца, он бывает раз в тысячу лет, и уже близится, но зеркало не способно захватить Гору в тот день, когда вся магия направляется к жерлу вулкана. У меня одна маленькая просьба к тебе- расскажи мне, как выглядит Гора мудрости и мироздания.
– Вы и без меня знаете, что она достигает в день чёрного солнца самого пика, становясь проводником между двумя бесконечностями, она соединяет их, чтобы чёрное солнце оказалось в кратере вулкана, послав луч в гору, и провела ритуал Восхождения. Гора достигает пика раз в тысячу лет, когда новый Владыка вступает на трон, мне же ещё нет тысячи лет, и я не видел этого чуда, но менее чем через месяц оно свершится, и я смогу узреть его своими глазами.
– Спасибо, Ариман, за увлекательную беседу, я был очень рад познакомится с тобой,- на этот раз искренне произнёс Кейн,- Думаю, что воспитательную беседу я с тобой провёл, и ты можешь уже идти. Сатаниэна, наверное, уже заждалась. Люцифер просил меня передать тебе, что он ждёт вас с Сатаниэной завтра,- добавил Кейн.
– Мы придём,- ответил Ариман и покинул кабинет директора, не останавливаясь даже на пороге. Он хотел побыстрее сбежать из этого места, от которого веяло чем-то недобрым, от самого Кейна веяло чем-то необычным, пообщавшись с ним сегодня, Ариман понял, что Кейн и Люцифер заодно, и у них есть какая-то общая тайна, которой они ни с кем не делятся.
В коридоре его ждала Сати, она уснула на мягком диване, пока Ариман проводил время с Кейном. Она так мирно спала, видела добрые, сладкие сны, поэтому Ариман решил не будить девушку, а потихоньку поднял спящую «сестру» на руки и понёс к выходу из школы. Но Сати спала очень чутко, поэтому почувствовала, что Ариман несёт её на руках, но сил у неё не было, чтобы встать самой на ноги, поэтому она не сопротивлялась, только спросила тихо:
– Что он говорил тебе?
– Он приспешник Люцифера, передал нам послание от него. Завтра мы должны быть в преисподней,- твёрдо ответил Ариман, и все его мышцы напряглись, девушка это почувствовала, она догадалась, что он и сам не радовался возвращению в Пандемониум, и душа Сати ликовала.
– Так скоро?- Сатаниэна вздрогнула от последнего слова и тоже напряглась.
– Мы должны, Сати,- тихо произнёс он.
– Хорошо. Но что делать с приспешником?
– Ничего, он держит язык за зубами.
Последние слова Аримана потонули во сне, а он только любовался спящей Сати, такой спокойной и расслабленной, во сне она улыбалась, а он так редко видел эту её улыбку, а она так ей шла. Но он знал, эта улыбка никогда не будет его, её всегда будут дарить другому, а тёплые изумрудные глаза будут смотреть на другого, ему было больно и обидно, ведь кто, как не он, всегда был рядом, всегда присматривал за ней, кому, как не ему, она действительно небезразлична? Он осторожно наклонился к Сати и поцеловал в лоб.