Звезда моей судьбы
Шрифт:
– Не заявится, я разберусь с ней до этого! – хвастливо заявила Банрах. – Уж теперь-то я точно не промахнусь.
– Ничего у тебя не получится, – категорично заявила Ребекка. – Наследница еще ни разу не отступала и не проигрывала.
– Переживай лучше за свою судьбу, – небрежно посоветовала змееликая. – В глубине души ты ведь всегда знала о том, что однажды я тебя настигну и отомщу за подлое предательство моих интересов. Пришло время платить по счетам, жрица!
– Это уже неважно, хотя да, я успела изрядно накосячить! – бестрепетно призналась лайил. – Пусть даже я умру, но Йона исправит мои ошибки и спасет Лаганахар.
– Ошибались все, даже Неназываемые! – пренебрежительно фыркнула богиня. – Уж мне ли об этом не знать. Молчи, предательница,
Чародейка в точности выполнила указание Банрах. В молельне зазвучало негромкое пение богини, сплетающей какие-то невиданные чары. Кларисса сначала вздрогнула, а потом затряслась, будто в припадке, очевидно испытывая сильнейшую боль. Но, стремясь достигнуть поставленной цели, она не отпускала руку статуи, до крови прикусив нижнюю губу. Алые капли стекали на ее подбородок и неожиданно начали застывать, превращаясь в черный мрамор… Пальцы чародейки потемнели и окаменели, а темнота ползла все выше по ее коже, – поднимаясь к плечам, захватывая шею и лицо. И вот уже все тело магички уподобилось камню, холодному, бесчувственному, прочному…
Банрах издала стон утомления и резко оборвала свою песню. Словно проснувшись, чародейка отшатнулась от статуи, а ее кожа вновь побелела, приняв изначальный вид.
– Часть моей силы перешла в твое тело, смертная, – пояснила богиня. – Твоя плоть уподобилась камню. Теперь она не поддастся чарам Наследницы, а ты не пострадаешь в бою и будешь неуязвима для любого оружия, даже волшебного.
– Спасибо! – равнодушно поблагодарила глава гильдии. Черты ее лица словно смазались, уже не выражая ни удивления, ни радости. Похоже, в чародейке не осталось ничего человеческого. – Отныне я не боюсь проклятой девчонки и приготовлю ей достойную встречу.
– Отлично! – довольно хмыкнула Банрах. – Я же тем временем всласть попользуюсь твоей душой… – Ее каменная грудь внезапно всколыхнулась так бурно, что стало понятно: в ней впервые забилось горячее и живое сердце…
Можно было подумать, что заполненная людьми площадь превратилась в волнующееся море – бурлящее, штормовое, грозящее захлестнуть меня с головой. До моего слуха доносились сотни противоречивых выкриков: обрадованных, недоверчивых, протестующих. Но – сей печальный факт не укрылся от моего внимания – среди них все-таки преобладали возмущенные… Я поспешно склонила голову, пряча лукавую усмешку. Мне не верят! Что ж, в том нет ничего удивительного, ведь услышь я сама подобное заявление – тоже ни за какие коврижки в него бы не поверила. Сильному чародею доступны многие чудеса, но даже он неспособен нарушить естественный ход Сола и Уны, заставив их соединиться. Пройдя через шесть уготованных мне испытаний, я познала тайну управления стихиями, научилась врачевать, обрела способность управлять временем, но, как и прочие маги, не имела власти над основами мироздания, остающимися незыблемыми с незапамятных времен. Следовательно, я не имела ни единого шанса совершить обещанное людям чудо, однако…
Я подняла руки над головой, запрокинула лицо к небу и заговорила нарочито тихим голосом, намеренно не обращая внимания на беснующуюся вокруг помоста толпу:
– Внемлите мне, Неназываемые! Я призываю вас незримо явиться к нам, на эту площадь, на короткое время даровав мне, вашей покорной слуге, толику своих неограниченных возможностей!
Не знаю, услышали ли меня спящие в Серой долине творцы, но над городом неожиданно пронесся порыв обжигающе ледяного ветра, способного заморозить не только наши тела, но даже сердца и души. Небо внезапно потемнело, наливаясь свинцовым сумраком. Наблюдающие за мной люди испуганно притихли, загипнотизированные разыгрываемым перед ними спектаклем. Признаюсь, я никогда не испытывала особого доверия к своим лицедейским способностям, но сейчас старалась вовсю, постепенно все больше увлекаясь
Наверное, сейчас моя невысокая и хрупкая фигура обрела воистину устрашающие размеры и очертания, производя волшебное впечатление. Простеньким заклинанием я заставила свои глаза светиться, чем вызвала аханье со стороны внимающих мне зрителей. Подозреваю, древняя эльфийская сцена, повидавшая на своем веку немало талантливых актеров и музыкантов, еще ни разу не становилась соучастницей настолько дилетантского и вместе с тем зрелищного и вдохновенного представления. И нужно ли упоминать о том, что моя дерзкая затея блестяще воплотилась в реальность, закономерно приведя к столь желанному для меня результату?..
Неумение врать еще не говорит о необходимости всегда говорить правду. Я уже и сама запуталась в том, чего больше, правды или лжи, присутствовало в затеянном мной представлении. А впрочем, разве это важно?
– Неназываемые! – продолжала взывать я. – Приглашаю вас выступить в качестве свидетелей, должных подтвердить истинность моих слов. Я призываю все народы Лаганахара помириться между собой, объединиться в одно милосердное братство и жить отныне по принципам дружбы, всепрощения и миролюбия. Я требую прекратить убийства, вражду и распри. Я обязываю каждого из вас заботиться о ближнем своем сильнее, чем о себе. Я клянусь, что начиная с сего момента в нашем мире не останется ни одного голодного, обездоленного и отвергнутого, и сама выступаю гарантом незыблемости этой клятвы. С сегодняшнего дня мы меняем свою жизнь, свой мир и самих себя. Если все вышеперечисленное возможно, то умоляю вас, Неназываемые, подайте нам знак, свидетельствующий о том, что вы одобряете наши намерения!
– Какой знак? – сдавленным писком прилетело из толпы.
– Пусть Уна соединится с Солом, – торжественно возвестила я. – Ночь сменит день и на землю опустится непроницаемый мрак!
Тут на площади вообще стало твориться нечто невообразимое. Испуганно ревели дети, бессильно ругались мужчины, истерично голосили впечатлительные женщины. Дюжий кузнец, стоящий в первом ряду зрителей, шумно грохнулся в обморок, придавив молодого ростовщика и тощую девицу. Сгорбленная старуха позабыла о своей немощи и, демонстрируя завидные навыки рукопашного боя, с визгом устремилась прочь, по пути сметя нескольких высоченных мужчин. Ближайшие ко мне зрители пытались убежать, намереваясь укрыться в своих домах, а задние ряды, наоборот, пробирались вперед, боясь упустить что-нибудь особо интересное. Короче, я сумела произвести настоящий фурор, полностью деморализовав жителей столицы, уверовавших в явившееся им чудо. Но и этого мне показалось мало…
– Смотрите! – драматично закричала я, пальцем указывая на оранжевый диск Сола, стоящий ровно в зените. – Смотрите все!
И правда, это нужно было видеть! На по-ночному потемневшем небе внезапно появился бледный кругляш Уны, начавший стремительно накатывать на неподвижное дневное светило. Вот они совместились, а вслед за тем от Сола осталась только половина, потом – узкий золотистый серпик, и вот уже он исчез полностью, спрятавшись за свою бледную подругу. Лучи Сола погасли, перестав освещать растерянно замерший мир. Лаганахар погрузился во тьму!
Пару минут над площадью висела оглушительная тишина. А затем она взорвалась громоподобной какофонией из умоляющих о пощаде воплей.
– Спаси нас, Наследница! – кричали насмерть перепуганные люди. – Прости нас за недоверие! Мы согласны с любыми твоими условиями, только умоляем, верни нам Сол – его животворящее тепло, его свет!
– Вы обещаете мне помириться с эльфами, ниуэ и лайил? – требовательно вопросила я.
– Обещаем! – единодушно выдохнули сотни людей.
– И никогда не повторите войну, чуть не погубившую королевство Лаганахар? – уточнила я.