Звезда Надежды
Шрифт:
— Быстрее в Москву, — сказала себе Анна.
Выйдя из здания вокзала на улицу, Надежда обратилась к Пушкареву:
— Если у вас есть немного свободного времени, я вас приглашаю где-нибудь посидеть и поговорить.
Пушкарев испытующе посмотрел на нее.
— Не смотрите на меня с таким подозрением. На этот раз только деловой разговор, — сказала она.
— Ну ладно. Поехали, — согласился он.
— Нет, мы можем пройтись, здесь недалеко есть одно кафе, — предложила Надя, не желая ехать на прокурорской машине.
С некоторых пор она чувствовала непреодолимое
Войдя в небольшую забегаловку, недалеко от вокзала, куда пригласила его Надежда, Пушкарев огляделся.
— Боитесь встретить знакомых? — спросила девушка.
— Нет. Мои знакомые в подобные заведения не ходят.
— Ах, извините. Публика не та, — с издевкой сказала Надя.
— Да ты сама посмотри, что за лица! Откуда они только взялись? Работяги, — презрительно сказал прокурор.
— Товарищ Пушкарев, вы могли бы с уважением относиться к этим людям, без них вы бы и дня не прожили.
Пушкарев исподлобья посмотрел на собеседницу.
— Ты что же, решила мне мораль читать? О чем ты хотела со мной поговорить?
— Нет, я не собираюсь вам мораль читать, а просто хочу перед вами извиниться за вчерашнее, — начала она, но Пушкарев перебил ее:
— Да, этого я никак не ожидал, сделала из меня посмешище, словно я сопляк какой-нибудь. Надо было бы тебя как следует наказать!
— Вы меня уже достаточно наказали… И все ради кого? Ради этой старой швабры? Сначала история с кражей, потом Безродного на меня натравили. Вы со всеми такой безотказный? — с жаром говорила Надежда.
— Безродный? — спросил Пушкарев и на минуту задумался. После непродолжительной паузы он перевел разговор на другую тему:
— Что это с Анной случилось, про какую историю ты говорила?
— С ней ничего не произошло, произошло с другими, — и Надежда рассказала все, что ей когда-то открыл Вадим. Выслушав ее, Пушкарев спросил:
— И что, все эти годы она угробила, играя в инвалидность?
— Да, все свои лучшие годы. А скольких людей она на тот свет отправила!
Про себя Надежда подумала при этом: «А скольких ты в тюрьму упрятал! А скольким судьбу искалечил!»
— Я знаю ее с военных времен, тогда она была молодым хирургом. Красавица, при виде ее тяжело раненные — и те оживали. А во что превратила себя! Так глупо загубить свою жизнь, — с сожалением сказал Пушкарев.
— Никогда не знаешь, что у человека на душе. А вы, наверное, замечали только ее пышную грудь?
Прокурор вдруг удивленно посмотрел на Надежду.
— А куда твоя делась?
— Это была ватная, на что вы и попались.
— Вот это да! Ну, бабы, ну, чертовки, чего только не придумывают, чтобы соблазнить мужика!
— Я не собиралась вас соблазнять, я хотела установить между нами деловые отношения, — сощурив глаза, сказала Надежда.
— Дай мне запись и снимки, и мы станем друзьями.
— Я все спрятала очень далеко, пусть будет пока там, а вот если у меня возникнут какие-нибудь неприятности, я обращусь к вам. Ну как, договорились?
— После
— О, мне уже нужно спешить, — посмотрев на часы, сказала Надя.
Выйдя из кафе, Пушкарев протянул Надежде руку на прощанье.
— Может, мы как-нибудь встретимся в более приятной обстановке? Ты мне нравишься, — еще раз повторил он, не выпуская ее руку. Не поняв намека, она ответила:
— Еще не раз встретимся, — и, выдернув руку, зашагала прочь, туда, где ее ждал Глеб.
Глава 2
1
Ночные кошмары иногда сменялись сновидениями, будоражившими ее чувства. После таких ночей она всегда мучилась от угрызений совести, старалась поскорее забыть об этих снах, но они преследовали ее весь день. Происходящее во сне еще ни разу не стало явью, но смутные желания не покидали Надежду. Иногда она ловила себя на мысли, что хотела бы испытать все это. Но как? Если бы кто-нибудь мог видеть ее в минуты, когда она томилась от сладостного чувства, когда чьи-то руки словно ласкали ее, сжимая все крепче и крепче… Она чувствовала чье-то дыхание на своем лице. Это прикосновение было так приятно, так сладко… И она все ближе и ближе прижималась к незнакомцу, томясь неясным желанием. На этом месте Надежда всегда вскрикивала и просыпалась.
Вот и сегодня она проснулась — рядом никого не было, она одна в этой темной комнате, и только кусок темного ночного неба виднелся в окне.
«Кто это был? Даже лица я не разглядела… Но ведь я же нормальная женщина, так почему меня мучают угрызения совести? Почему? Только лишь потому, что мне с четырнадцати лет внушали, что это позор? Ерунда. А Потапов? Он-то не мучается, не раскаивается. Непонятно, как он может испытывать удовольствие, когда его бьют?» — Надежда задавала себе вопросы, тщетно стараясь найти на них ответы. Ей хотелось быть такой же, как все, жить нормальной спокойной жизнью, ее душа просила ласки, просила любви, но в то же время эти мысли пугали ее, она все еще боялась мужчин. Где-то в глубине души теплилось чувство к Вадиму, и, лежа в постели, Надежда представляла себе его руки, его поцелуи. Эти мечты возбуждали смутные желания, и тогда ей снились эротические сны.
Спать больше не хотелось. Она поднялась и подошла к окну. Город еще спал, лишь кое-где виднелся свет в окнах. «Почему этим людям не спится?» — думала она. Не зажигая свет, Надя пошла на кухню. Ступая осторожно, чтобы ни на что не наткнуться в темноте, она открыла дверь и, не заметив стул, споткнулась. Стул с грохотом полетел. Надежда чертыхнулась про себя, испугавшись, что разбудит Глеба, ведь его комната была по соседству с кухней. Налив в стакан воды, Надя с жадностью выпила, как вдруг она услышала скрип двери и чьи-то шаги. Шаги были спокойные, не крадущиеся. «Мне не страшно», — подумала она, закрыв глаза. Рядом был выключатель, но Надя не шевелилась и стояла в темноте с закрытыми глазами. «Он здесь», — почувствовала она.