Звезда Парижа
Шрифт:
Наконец, они выехали на аллею, ведущую к главному дому в Марфино, Арман пришпорил коня, все беды сегодняшнего дня вылетели из его головы, и он ничего не мог с собой поделать: его как магнитом тянуло в полутемную комнату, где лежала прекрасная бледная девушка с закрытыми глазами. Тихо постучав, он вошел в спальню, горничная, сидевшая на стуле около постели девушки, вскочила и поклонилась.
– Как сегодня здоровье княжны?
– поинтересовался Арман.
Он в первый же день отдал распоряжение управляющему, чтобы около постели больной была только та горничная, которая говорила по-французски. Эта молоденькая девушка давала ему по вечерам ежедневный отчет, вот и сейчас она подробно все объяснила:
–
– Если она выживет… - Арман произнес то, что не решилась сказать вслух девушка.
– Я скоро вернусь и тоже буду здесь сегодня ночью.
Предупредив горничную, маркиз прошел в столовую, где офицеры полка собрались за ужином. Назначив дежурных на ночь и отдав приказы на утро, он снова поднялся в спальню Елены, где поставил стул около постели и сел, внимательно вглядываясь в тонкое лицо с ярким болезненным румянцем на белых щеках.
Горничная, как приказал доктор, вливала в рот больной воду и меняла холодные компрессы на лбу. Она сказала маркизу, что ей нужно раздеть и обтереть госпожу, чтобы снять жар. Он молча кивнул ей и, повернувшись спиной, отошел к окну. За стеклом холодный осенний ветер уносил последние листья с деревьев в парке.
Арман представил, как, наверное, хорошо было в такую непогоду в этой комнате, когда ее хозяйка была здорова, и воображение нарисовало ему соблазнительную картину: княжна в постели, но не больная, а просто спящая. Теплая волна возбуждения прокатилась по телу молодого человека, изумив его самого. Он тряхнул головой, отгоняя грешные мысли, и подумал, что это - просто кощунство. Или нет?
Услышав, что горничная снова опустилась на свой стул, маркиз повернулся и подошел к постели. Дыхание Елены стало прерывистым, грудь часто поднималась, а румянец на щеках стал еще ярче. Он сел у кровати и, повинуясь внезапному порыву, взял горячую руку девушки и прижал к губам.
– Все будет хорошо, милая, ты обязательно поправишься, - пообещал он и сам поверил своим словам, потому что чувствовал: сейчас его ведет сама судьба.
Ночь тянулась бесконечно. Арман всматривался в лицо больной, надеясь увидеть признаки улучшения, но их не было: дыхание девушки оставалось таким же частым, яркие пятна по-прежнему полыхали красными розами на щеках. Уставшая горничная задремала на своем стуле, и Арман не стал ее будить. Он сам смачивал повязку в фарфоровой чаше и снова клал ее на горящий лоб Елены. Улучшения не было, но он не верил, что может потерять этого ангела, который так нежданно появился в его жизни. Маркиз вспомнил все молитвы, которым обучил его добрый каноник, спрятавший когда-то юношу от ареста в монастыре. Сжав руку девушки, он начал молиться, читая молитвы одну за другой, а когда прочитал их все, то начал снова. Молитвы принесли ему облегчение и надежду, и он читал их снова и снова, боясь, что если он остановится, то тонкая нить, протянувшаяся между ним и небом, оборвется и его ангел покинет его.
Перед рассветом, когда тьма дождливой осенней ночи начала отступать, Арман понял, что рука, лежащая в его ладонях, уже не такая горячая. Он поднял глаза и увидел, что лоб Елены покрыт испариной, а красные розы лихорадочного румянца исчезли с ее щек. Девушка тихо дышала и спокойно спала.
– Господи, спасибо тебе, - поблагодарил Арман и перекрестился, - ты спас мою жену.
Арман произнес это вслух и удивился, он понял, что это - его самое заветное желание, и он сделает все, чтобы уговорить кудрявого ангела принять предложение стать его женой. Молодой человек разбудил горничную и велел переодеть Елену в сухое белье. Поцеловав прохладный белый лоб девушки, он пошел к себе. Маркиз впервые был так счастлив с того дня, когда
Зайдя рано утром в спальню княжны, Арман убедился, что она по-прежнему спокойно спит, и жара больше нет. Велев горничной приготовить для больной куриный бульон и послать за доктором, он попрощался до вечера и выехал из Марфино во главе своих егерей.
Глава 5
Елена проснулась, когда солнечный луч, пробившийся в щелку между золотистыми шелковыми шторами, согрел ее щеку. Она лежала в своей спальне в Марфино. Княжна смотрела и не могла поверить: все было как прежде - стены, обитые кремовым шелком с золотистым рисунком, мраморный камин с полкой, уставленной фигурками дам в нарядных платьях из Мейсенского фарфора, белая с золотом французская мебель, все было так, как будто она и не уезжала отсюда шесть лет назад.
Около кровати дремала девушка в синем платье и белом переднике - так всегда были одеты горничные в Марфино. Елене показалось, что это Маша, одна из девочек, которых матушка готовила в горничные для своих дочерей. Но она не была уверена, ведь в последний раз видела Машу слишком давно. Княжна попробовала сесть на кровати, но не смогла, сил самостоятельно приподняться у нее не было. От шороха проснулась горничная. Она открыла глаза, и Елена сразу поняла, что была права: большие, как у теленка, добрые карие глаза принадлежали, конечно, Маше.
– Ваша светлость, правильно доктор сказал, что вы сегодня в себя придете!
– обрадовано воскликнула горничная.
– Какое счастье!
– Маша, долго я болела?
– собственный голос показался Елене чуть слышным, а язык был шершавым, как кора дерева.
– Ой, ваша светлость, две недели вы в лихорадке лежали, а вчера доктор сказал, что кризиса ночью ждать надо, так полковник всю ночь около вас просидел, молился по-своему несколько часов, руку вашу держал и ушел только тогда, когда жар спал, и вы заснули.
– Подожди, какой полковник?
– удивилась Елена, она помнила, как вошла в двери большого дома в Марфино, дальше была пустота.
– Я помню только, как приехала, расскажи все по порядку.
– Вы приехали ночью, совсем больная, и упали в обморок прямо в вестибюле. Управляющий Иван Ильич распорядился вас отнести в вашу спальню и доктора позвать. Доктор приехал утром и сказал, что у вас воспаление легких, рассказал, как вас лечить. Меня и Олю приставили за вами ухаживать. А через два дня французы Марфино захватили, с тех пор они в доме живут. Солдаты, когда дом осматривали, быстро вас нашли и привели полковника своего. Он сначала боялся, что вы заразная и спросил меня про болезнь, я не хотела говорить, что по-французски понимаю, да испугалась, он ведь управляющему саблю к горлу приставил, когда провизию для своего полка требовал. А теперь он меня заставляет приказы свои переводить Ивану Ильичу. Полковник неплохой человек, сказал, что имение никто рушить не будет, и грабить тоже, если Иван Ильич будет выдавать провизию людям и корм коням. И правда, офицеры живут в гостевом флигеле и ничего не портят, а солдат поселили в селе и в служебных помещениях. Они уже две недели здесь, но ничего не порушили, не пожгли и никого не убили.
– Это хорошо, - заметила Елена, обдумывая услышанное.
– А что этот полковник делал в моей комнате?
– Ваша светлость, он, наверное, в вас влюбился! С первого дня, как увидел, приходит сюда каждый вечер и сидит на вас смотрит так задумчиво, и глаза у него такие становятся печальные, как будто вы ему родной человек - так он переживает. А вчера, как кризис мы ждали, так он всю ночь от вас не отходил, несколько часов молился и руку вашу держал.
– Странно все это. Как его имя?
– спросила девушка, не зная, что и думать об этой ситуации.